– А «клок шерсти», что сорвал с моего хвоста, можешь оставить себе на память, я уже к нему не привязан.
«Что-то он нагловато себя ведет, видать по всему принес мне ценную информацию и хочет по дороже ее продать» – подумал я. Но продолжая удерживать чертика в руке, спросил:
– Что же ты можешь сообщить нового, ведь мой секретарь еще вчера протрещала мне все уши новостями. А за эту ночь, вряд ли могло произойти что-нибудь экстраординарного, что заслуживало бы моего внимания.
Однако, внимательно всмотревшись в его, уж очень довольную рожицу, я понял, что он принес очень важное известие. Не стал же он ожидать окончания Рождественских святок и преодолев свой страх, материализовался в этом мире, посмев появиться у меня дома.
Опустив чертика на стул перед столом, я приготовился выслушать нежданного гостя.
Чертик был очень доволен таким приемом. Еще бы, его, хоть и выдуманного литературного героя, но все же черта, усадили за Рождественский стол, на котором в изобилии стояли различные яства, деликатесы и закуски.
Но на этом мое гостеприимство для нежданного гостя закончилось. Налив себе рюмку водочки и подцепив вилкой изрядный кусок холодца, приправленного хреном с чесночком, я залпом выпил и закусил, после чего, выдохнув перегар в мордочку гостя, приготовился его выслушать.
Чертенка, аж всего передернуло и он, закрыв ладошками свою мордочку, долго чихал и откашливался, пока не пришел в себя. Пусть он и был всего-то на всего литературным героем, однако не мог переносить, не то что запаха, даже вида самого чеснока.
– Ну, рассказывай, – потребовал я от него, – что там у вас случилось?
Но чертик, выкрикнув только одну фразу: «Он вернулся!» и тут же исчез из вида, оставив после себя лишь легкий дымок и загадку для меня.
«Кто? – только и успел я спросить, привстав со стула».
Но место на стуле, где только что сидел чертенок, было пусто и судя по всему вряд ли он там снова появиться в ближайшее время.
Осознав, что он не вернется и не объяснит, что он имел в виду, я задумался над его фразой: «О ком это, черт бы его побрал, этот чертенок хотел меня предупредить? Кто это – „Он“, который вернулся, а если и вернулся, то откуда и зачем? А может просто напугать меня хотел? Вот только кем?»
От этих мыслей, как мне показалось само по себе, сложилось четверостишье: