Толкнув массивную дверь, Элиот вошла в сумрачное помещение и огляделась. Сердце пропустило один удар, а потом затрепетало, как пойманная птица.
Высокая фигура, облачённая в шёлковую белоснежную тунику, украшенную золотой вышивкой по горловине и низу, стояла у окна, с чуть приотдёрнутой шторой. Медовые волосы струились по спине, схваченные в пучок золотой заколкой.
– Простите, милорд… Я…
– Знаю. Ты думала, что меня здесь нет. Меня и не было. Я пришёл ради тебя. Ты долго шла.
– Я…
– Да, знаю. Ты заблудилась, – лорд повернулся. Знакомая лёгкая улыбка тронула уголки губ. – Я сам блуждал тут в первое время, – он жестом указал на мягкую скамью у стены. – Присядь. Говори, с чем пришла?
Элиот потрясённо молчала. Её изумила осведомлённость господина. Он не только знал каждый её шаг, но, словно читал мысли!
Видя, что гостья в растерянности, лорд сам приблизился и взял её за руку, увлекая к скамье.
– Ты пришла помолчать или хотела что-то сказать?
Голос звучал скорее дружелюбно, чем насмешливо.
Элиот вдохнула поглубже, стряхнула наваждение, вновь охватившее в присутствии господина, и, отведя взгляд, произнесла, стараясь сдержать дрожь в голосе:
– Вы меня околдовали… Прошу, снимите чары… Они мешают работе. Они отвлекают меня от службы.
– Я не мог тебя околдовать. Я не умею напускать чары, – в голосе лорда звучала откровенная насмешка. – Однако, я понимаю твоё состояние… Но в нём нет моей вины. Это называется «любовь», девочка. Первая любовь. Оттого и такая сильная.
Даже смуглость не смогла скрыть румянца смущения, покрывшего лицо Элиот.
– Тогда… – она сглотнула подступивший к горлу ком и подняла взгляд. – Что нам… что мне… делать?
– Отдаться чувству, – мягко улыбнулся мужчина.
– Вы – мой господин… Разве так можно?
– Почему нет? С каких пор виолки отказывают собственным желаниям?
Элиот заглянула в прозрачные зеленоватые глаза, пытаясь проникнуть в мысли лорда. Лучше бы она этого не делала! Потому что тут же ухнула на самое дно изумрудных колодцев. Руки сами потянулись к шее, губы решительно прильнули к соблазнительным изгибам насмешливого рта. Лорд не сопротивлялся. Он всецело отдался настойчивости девушки. Но постепенно, исподволь, взял инициативу в свои руки. Элиот опомниться не успела, как уже лежала, обнажённая, на лавке, и мускулистое гибкое тело ритмично вдавливало её в подушки. Небывалое наслаждение начало наполнять её, как сосуд водой, от донышка до макушки.