– Я вам их подогрею, – сказала девушка за прилавком.
– Лучше верните за них деньги, – попросил Ромео.
* * *
После первых недель Лароуз старался не плакать, по крайней мере, в присутствии Нолы. Мэгги снова выложила ему факты, поясняющие, почему он теперь живет с ними. Его родители ему уже объясняли, но он по-прежнему не понимал. Он должен был слышать все снова и снова.
– Ты даже не знаешь, что такое умереть, – сказала Мэгги.
– Это когда не шевелишься, – догадался Лароуз.
– Это когда не дышишь, – пояснила Мэгги.
– Дышать – это тоже означает шевелиться!
– Послушай, давай выйдем на улицу, – предложила Мэгги, – и я убью какое-нибудь животное, чтобы тебе показать.
– И кого ты убьешь?
Они выглянули в окно.
– Вон того пса, – решила Мэгги и указала на него пальцем.
Тот лежал на краю двора, греясь на солнце. Это был тот самый пес, которого подкармливала семья Лароуза. Мальчик не сказал, что узнал его, и только пробормотал:
– Ты, наверное, злая. Никто не убивает собак просто так.
– Твой папа убил моего брата просто так, – возразила Мэгги.
– Случайно.
– Какая разница, – фыркнула Мэгги.
У Лароуза на глаза навернулись слезы, а потом они показались и у Мэгги. Его несчастный вид подействовал и на девочку. Дасти приходил к ней во сне и показывал плюшевую собаку, которая выглядела, как она сейчас поняла, в точности как тот рыжий пес. Она обернулась, чтобы еще раз поглядеть на пса, но тот исчез. Потом Мэгги пришло на ум, что она может попросить кое-что у Лароуза. Он мог ей помочь.
– Ладно, маленький придурок.
– Не называй меня так.
– Я не буду называть тебя придурком, если ты сделаешь так, чтобы мама перестала быть злой, как сейчас, и стала доброй. Ты сможешь? Думаю, о тебе могли бы снять телепередачу.
– Что мне надо сделать?
– Чтобы она стала доброй?
Мэгги посоветовала спросить, не хочет ли ее мама, чтобы он размял ей ступни, но Лароуз смутился.
– Делай все, что она говорит, – наставляла Мэгги. – Ешь торты. И не забывай про объятия.
Лароуз стал ждать, когда Нола попросит его что-нибудь делать. Позже, в тот же день, Нола сказала, что Лароуз должен звать ее, Нолу, матерью.
– Хорошо, мама.
– А обнять меня?
Он и это сделал.
Нола пригладила малышу волосы и посмотрела ему в глаза. Она расплылась в улыбке и залилась румянцем. Казалось, женщина вот-вот расхохочется.