Священник пил кофе. Верджил, хозяин бара, подавал его по утрам, но, кроме него, ничего забористого, только пиво. Ромео с кислым видом принял от него чашку некрепкого полутеплого напитка.
«Макаде машкики ваабу»[79] было нацарапано на кофейнике.
– Черная колдовская вода, – произнес Ромео. – Ховах[80]. Так вы вчера смотрели новости?
Он и отец Трэвис давно подсели на Си-эн-эн.
Отец Трэвис помешал ложечкой кофе в чашке после того, как насыпал в нее порошковых сливок из картонной коробки.
– Что привело вас сюда? – спросил отец Трэвис и сделал осторожный глоток, словно кофе был действительно горячим.
– Я слушал Маккейна[81] двадцать девятого февраля, – сообщил Ромео. – Он посоветовал телепроповедникам поиметь мертвую овцу, э-э-э… ну не так многословно. Потом, что он сказал о потакании агентам нетерпимости? Фалуэллу?[82] Робертсону?[83] Маккейн мой человек, – заявил Ромео, нанося удар кулаком по воздуху.
У Ромео были впалая, как у туберкулезника, грудь, тощие руки, ястребиная голова и постоянно горящие глаза. Его волосы начали выпадать, и хотя он их отращивал и перехватывал на затылке резинкой, «хвостик» скорее напоминал тоненькую бечевку. Но эту бечевку он поглаживал ладонью с таким видом, словно то был толстый канат. День выдался ясным. Он хотел начать утро с пива, чтобы солнце светило в глаза не так ярко, но, конечно, не мог сделать этого перед своим куратором.
– Я следил за этой историей, – сказал отец Трэвис.
– Подождем, пока наш парень не сделает новый ход.
– Так что ты собирался делать?
– Я заглянул сюда по пути на работу, – объяснил Ромео.
– Что-то новенькое, – заметил отец Трэвис.
Он взглянул на Верджила, который протирал дальний конец стойки, не наблюдая за ними. Посетитель, сидящий по другую сторону отца Трэвиса, задал священнику вопрос, и тот повернулся спиной к Ромео. Воспользовавшись этим, Ромео сунул руку в пластиковую кружку, в которую клиенты клали плату за кофе. «25 центов», – гласил ценник. Полчашки было наполнено мелочью, в основном четвертаками. Ромео вынул доллар, словно для того, чтобы его разменять, а затем принялся черпать горстями монеты и отправлять их к себе в карман. Потом он положил доллар в кружку и поставил ее на стойку. Отец Трэвис снова повернулся к Ромео и сказал:
– Я никогда не вижу вас на мессе.
– Усталость, – объяснил Ромео.