– А ты как думаешь? Митька, конечно! Будильником работает…
Тут же раздался звонок в дверь.
– Пораньше не мог предупредить, что едешь? – возмутился Юрий.
– Скажи спасибо, что вообще позвонил.
Димка, как всегда, шумный и веселый, быстро разулся в прихожей:
– Все, голубки, хватит ворковать…
И, пыхтя и отдуваясь, без приглашения ввалился в комнату. Увидев еще не застеленную кровать и заспанную Любу в наспех наброшенном халатике, он рассмеялся:
– Да у вас тут медовый месяц в разгаре!
Юрия даже покоробило – Димка, конечно, был рубаха-парень, душа компании, общительный и добродушный, но иногда его бесцеремонность зашкаливала. Хотя, с другой стороны, у него всегда все получалось так весело и естественно, что обижаться и сердиться никому и в голову не приходило. Если бы, например, сам Юрий где-нибудь кому-нибудь ляпнул что-нибудь подобное, это бы закончилось совсем не улыбками. Сейчас же все трое просто рассмеялись.
– Что-то вроде того, – смущенно махнула рукой Люба. – Ты на кухне подожди, я сейчас…
– Ну, вы тут… Одним словом, да, я на кухне подожду…
Юра брился-умывался в ванной, сквозь тонкую дверь слушая голоса, доносящиеся из кухни. Там Люба поила Диму чаем. Вернее, один голос:
– Лорка моя вчера поздно с дачи вернулась. Хорошо хоть машину отдала. Ох, и ругалась, что я ее там одну бросил. Я ей говорю, мол, друг из Питера, двадцать лет не был. А ей по барабану! Все вы, баба, одинаковы. Да, Любаня? А ты-то как посвежела, похорошела! Словно подменили…
– Ой, отстань, Дима! – услышал Юра игривый возглас Любы. Димка, видимо, обниматься полез.
– Все-все, не балуюсь. А то Юрка, не ровен час, еще и в морду заедет. По молодости-то горячий был, боевой. А сейчас как? Есть порох в пороховницах? Признавайся, проказница! – продолжал доставать ее Димка.
«Как он может шутить и балагурить в такой ситуации? Конечно, ведь не его дочь пропала, – раздраженно подумал Юрий, но потом взял себя в руки. – Он же всегда такой. Его на костре сжигать будут, а он анекдоты травить начнет».
– Вот, чуть не забыл, Люба. Моя просила гостинец передать, – на кухне зашуршали пакеты.
– Что это? – удивленный голос Любы.
– Огурчики-помидорчики с дачи. Свежие, вечером только сорванные с грядки. Свои, доморощенные! Лорка от чистого сердца. Она у меня такая – поорет-поорет, а потом гостинец сообразит. Бери, сама попробуешь и гостя дорогого угостишь. У тебя же нет дачи? Да и он, бедолага, в столицах своих, поди, давненько ничего такого не пробовал.