– Я буду убивать и разделывать свиней? – спросил Айбек у рядом идущего Богдана.
– Угу, – радостно сказал он, – здорово, правда? Тебе понравится. Это очень увлекательная работа, ко всему прочему здесь еще есть шанс вырасти, как я, стать надсмотрщиком. А это почти хозяйская обязанность. Меня босс берет с собой в город иногда, так что, думаю, тебе повезло.
Айбек так и не понял, шутит ли Богдан или на самом деле говорит то, что думает. Если он не шутил, то ситуация еще хуже, чем он думал, этот человек стал рабом не только физически, но рабом моральным, почти сторожевым псом для своего хозяина.
– Но я не умею разделывать свиней, – сказал Айбек, глядя на висящие повсюду туши.
– Это не трудней, чем разделать человека, – он подмигнул парню и стал объяснять, что именно ему придется делать.
– Потом подвязываешь тушу к крюку и начинаешь отделять по частям, схема частей висит на стене, – рассказывал мужчина. – Главное, ровно разделать самые дорогие куски, если испортишь хоть один, хозяин тебя накажет.
– Как накажет?
– Обычно, это порка плетью или палкой. Но, бывает, к нему приезжают друзья, так вот они любят поразвлечься с тем, кто часто ошибается. Поэтому не рекомендую тебе ошибаться, если не хочешь стать здешним петушком.
– Петушком? – в недоумении спросил растерянный парень.
– Ну, петушком, проститутом, надувной куклой для извращенных игр.
– Я не понимаю, – откровенно сказал Айбек.
– Ты тупой? – с удивлением спросил Богдан. – Насиловать тебя будут, понял?
Кулаки Айбека непроизвольно сжались, и он глубоко вздохнул.
– Понял, – сказал он коротко.
– Вот и отлично, – продолжал надсмотрщик. – Давай я покажу тебе, как отделить самые ценные куски.
Через полчаса Айбек, стоя с ножом в руках и каплями крови на лице, откидывал филе на большую телегу, которую каждый час забирали какие-то мужчины, увозя в большой дом. Остаток дня он провел, не выходя из здания, до самой темноты продолжал разделывать, срезать и отделять свинину. В сарай иногда заходили мужчины, иногда женщины, что удивило его, потому что он не думал, что здесь могут быть еще и женщины. Как заметил Айбек, здесь никто ни с кем не разговаривал, не смотрел друг на друга. Все молча делали свою работу и старались держаться от людей подальше.
За ним пришли и отвели к шлангу с водой, дали старые вещи и кусок мыла.