До начала танцев оставался час, когда Тамара твердо поняла, что не пойдет в клуб. Не сможет – ноги откажут. Сердце выпрыгнет из груди. Или еще что-нибудь случится. Она медленно подошла к зеркалу. Лицо полыхало по-прежнему, и струился по комнате одуряющий запах огромного букета. Запах роз и свежести, неправдоподобный и прекрасный, как человек, пригласивший ее на танцы.
Тамаре казалось, что температура тела достигла ста градусов. Она очень удивилась тому, что кран с холодной водой не зашипел, когда она коснулась его, а на акриловой ванне не осталось вмятины. Тамара стояла под ледяным душем. Жар стекал с нее вместе с водой. «Этого не может быть», – ежеминутно повторяла она.
Досмотрев передачи по телевизору до конца, она легла в постель почти успокоенной. Сердце сумасшедше вскинулось и забилось, когда она услышала возню на балконе. Там кто-то был. Откинулась штора, и в проеме показался Он. Тамару затрясло. Она закуталась в простыни, и стала похожа на мумию египетского фараона, которую только что показывали по телевизору. Ростислав молча встал на колени и начал целовать руки, губы, шею. В последний момент сознание Тамары уловило молнию, расколовшую небо на две половинки. Грома она не слышала.
Лодка неспешно плыла на Лебяжий. Ростислав грёб размашисто и красиво. Тамаре хотелось потрогать его тело, поцеловать руки и лучше всего закрыть глаза, прижаться к нему и плыть так всю оставшуюся жизнь, не открывая глаз. Но ей было страшно от взгляда Ростислава, почему-то чужого, холодного и любопытного.
– А почему у тебя никого не было? – спросил он вдруг, – Ну, ты понимаешь, не было до меня? Ведь тебе много лет?
Тамара покраснела и молчала.
– Ты меня очень удивила, – засмеялся он.
Ростислав возился с мангалом. Деловито и неспешно устраивался пикник. Тамара ничего не делала, да он и не просил её помогать. Он вообще не замечал ее. Тамара лежала на удивительно белом песке, и в проем сосновых веток смотрела на облака. Тело болело, но ей хотелось плакать от счастья и тишины. Или умереть. Она представила даже, с какой бы радостью могла умереть вот здесь, прямо сейчас, какое это было бы счастье остановить то что ей давала судьба так щедро и незаслуженно. Или уплыть во-о-он на том облаке, хорошо, тихо – и не возвращаться…
– Рост, Ро-ост! Ты где?