Нет, их можно было понять.
Нет, вы только представьте: если остановиться – это значит надо меня подымать, не дай бог, на руках нести как минимум с проезжей части, как максимум сажать в свою машину, везти в клинику… А вдруг у меня не закрытый, а открытый, как поется в одном кино… Я же могла бы, если постараться, и чехлы в салоне обмарать…
И я стала подгребать ногами. Ну не век же мне валяться вот так, с кривой и серой от боли физиономией. Подгребать не получалось.
Но тут какой-то мальчик, лет двадцати, такой обычный мальчик, в маленькой черной бандитской шапочке, какой-то абсолютно незнакомый мальчик, каких на улице миллион, и все на одно лицо, подошел, спросил: «Чево… Вы… Это… Встать хочете? Да?» Закинул себе на плечо мою сумку, перетащил меня с дороги на тротуар, потом присел рядом, положил мою сумку мне под спину и, заглядывая в лицо, что-то спрашивал и говорил, пока я не идентифицировала слово «телефон», пока я не догадалась, что надо кому-то позвонить, чтоб не сидеть тут, в снегу, позвонить, например, мужу и сказать, где я. И потом быстро все закрутилось. С бешеной скоростью приехал муж и быстро увез меня в больницу. И этот незнакомый мальчик помог посадить меня в машину и потопал по своим делам. Ну так вот, имени его я не спросила.
Мальчик, слушай, мальчик, это же было в День св. Валентина. И ты куда-то шел: например, к девушке… Нет? Вряд ли. Ты выглядел таким одиноким и таким ненарядным для молодого парня, что, может, у тебя и нет девушки…
Слушай, мальчик! Я желаю тебе, мальчик, чтоб у тебя появилась сильная долгая и нежная любовь, мальчик, чтоб у тебя была веселая интересная жизнь, мальчик… И чтоб тебе воздалось за доброту твою, мальчик, ангел мой…
Как же тебя зовут? Как же мне узнать имя твое? А то меня тут недавно спрашивали… А я соврала…
* * *
Ну все – именно с того дня, верней вечера, после недолгой операции в поликлинике (спасибо, доктор Федор), держа правую руку на отлете, я стала настукивать по клавиатуре левой.
Левой-левой-левой…
Правда, ехидный интернетовский всезнающий анонимный комментатор, прочитав это, наверняка сильно взбодрится и, потирая ручонки, начнет колотить по клавиатуре, как дятел: «Клац-клац! как-так? А вы, дама, уверены, что это написано левой рукой? Может быть, левой ногой?…»
Ну давай, болезный, «пешы-пешы».