Она для наглядности махнула рукой. Но платье под макинтошем песочного цвета приподняла на сколько-то, чтоб показать свою пухлую, противную коленку.
– Ой, да что говорить! Прошла моя молодость безвозвратно.
Этой коленкой она меня царапнула по горлу:
– Что вы, Полина Львовна! Еще замуж выйдете. Доживать будете как за каменной стеной. Если б вы меня спросили, я б вам и мужа рекомендовал. Довида Срулевича Басина. Вдовец. Еврейской национальности. Как раз для вас. Он, говорят люди, тоже копеечку имеет. Ну, у вас без копеечки не бывает…
Зачем сказал, почему выдвинул Довида – не знаю. У меня бывает – скажу меткое слово прямо с неба.
Лаевская намек на ее национальность и особенности поведения, конечно, поняла. Но вида не подала. Только мой опыт позволил определить, что она сцепила зубы.
– Да что я? Дело прошлое. Я вам, Любочка, платьице принесла. Отгладила и принесла. А то вы замотались с переездом. А у меня крой, люди зря не скажут, и с одной примеркой доделать могу. Так я на глаз и закончила. Хотелось скорей вас обрадовать. Чтоб муж полюбовался. Меряйте сию минуту. Меряйте, я вам говорю!
Вытащила из здоровенной торбы сверток, распатронила бумажку абы как, достала платье – двумя пальчиками, как драгоценность. Перекинула через две руки, вроде рушник с хлебом-солью. Подала Любе. С поклоном.
Любочка с поклоном же и приняла.
Побежала на кухню.
Возвращается.
У меня голова закружилась. Такая красота.
Люба кругом себя крутится, оглаживает платье.
Лаевская обходит ее, как памятник какой в музее, и цокает языком.
Спрашивает у Анечки:
– А тебе, лялечка, хочешь, тоже пошью красоту?
– Какую красоту? – спросила Анечка.
– А придумаю. Я на фасоны не прижимистая. Детям вообще не шью. А тебе сделаю. Специальный детский фасончик. У меня куски разные валяются. Так я тебе скомбинирую. Для своего удовольствия.
И слезу пустила.
Любочка спрашивает тихонько, деликатно:
– Сколько ж я вам должна? – А у нас после переезда денег ну совсем только на хлеб.
Лаевская объяснила:
– Я на юбочку подклад дала. Свой. Нитки тоже мои. Шелковые. Тут защипчики пустила по рукаву, мы с вами, Любочка, не обговаривали защипчики, и воротничок сделала. Кужевцо мое. Ну, за это я дополнительно не беру. Как договорились – полцены.
И называет цену.
Я ничего не понимаю в бабских ценах, а Любочка глаза закатила.