И вот, несколько десятилетий назад, Северному Княжеству удалось наладить с красноглазами контакт. Вернее, красноглазы сами установили с княжеством торговые отношения. Изделия красноглазов на рынках людей оставались баснословно дорогими, а вот сами красноглазы за них по-прежнему не брали ни денег, ни товара. Они передали людям несколько удивительных шаров – с виду цельностальных, но удивительно лёгких и никогда не теряющих зеркальный блеск. Их невозможно было ни разбить, ни поцарапать. Под охраной ратников, княжеские посыльные объезжали нищенские районы больших городов, а также деревни и отдалённые племена. Чтобы получить двадцать серебряных монет – стоимость хорошего коня – требовалось всего лишь положить на шар обе ладони и подержать, пока сердце не ударит двадцать раз. Ни для кого не было секретом, что заработавший таким образом следующие полгода был очень подвержен заболеваниям, некоторые даже умирали; тем не менее, желающие находились всегда. Шары, к которым касалось три сотни человек, отвозили к Чёрным горам и отдавали красноглазам, получая взамен их дивные поделки.
Говорили, что забранной у людей жизненной силой красноглазы кормили своих демонов, найдя таким способом замену жертвам. Как бы то ни было, прекращение торговли не могло означать ничего хорошего, особенно в свете остальных беспокойных событий.
– А в южных морях бесследно начали пропадать корабли, – решил, видимо, окончательно нагнать на собеседника страху Крэгг, – и, говорят, это работа чернокожих пиратов с далёких островов!
Воллаг поднял кубок, но выпить не успел. За дверью раздался топот, затем в неё забарабанили кулаком и на пороге возник запыхавшийся ратник.
– Тревога, господин сотник! – выпалил он. – Загорелся сигнальный огонь на башне в Балдаке!
Сотники замерли, не донеся до рта посуду с вином. Сигнальные башни были построены в каждой деревне морских охотников, хворост на них поджигали при нападении пиратов! За все шесть месяцев не было ни одного сигнала… проклятье!
– Гарнизон, к бою! – взревел Воллаг, ощутив, как раскалённая игла от зуба пронзила челюсть и достала до самых мозгов. – Пиггана ко мне, десятникам собрать людей! Живо, сучьи дети, живо!
С проклятиями он сорвал со стены меховую куртку – одевать кольчугу на прямо на рубаху, когда брызги морских волн едва не замерзают на лету, то ещё удовольствие.