Дед вставал рано. Сквозь сон я слышал, как он пыхтит и брякает гантелями в другой комнате, представлял его сухое, жилистое тело и снова засыпал. Потом я проснулся окончательно. В голове, замутненной сном и солнцем, запрыгали первые случайные слова.
– Ты не брал у меня веревочки? – спросил дед, положив гантели.
Я не брал. Так и ответил: не брал, дескать.
– А где же она? – подозрительно спросил он.
Я не знал. Вообще, я хотел есть, а не разбираться с какой-то дурацкой веревочкой. Я ее и в глаза-то не видывал.
Встала бабушка.
– Таня, ты не брала у меня веревочку? Из ящика…
Бабушка не брала.
Дед переставлял на кухне стулья и чертыхался. Он был сердит.
– Господи! – сказала бабушка с досадой и трепетом.
Веревочка не нашлась. Ее не было ни под стульями, ни под столом, ни на полу в коридоре – нигде.
– Что?! – сказал мне дед. – Ты врешь?!
Я, однако, не брал веревочки.
– Врешь?! – кричал дед. – Да у меня дети никогда не врали!
Он был отчасти прав: кроме меня, веревочку брать было некому.
Но я не брал.
Бабушка металась вокруг нас, заламывая руки.
– Прочь! – рявкнул он. – Прочь! В угол!
* * *
Дед куда-то ушел, напоследок хлопнув дверью, а я стоял в углу и рыдал.
– Господи, ну, может быть, ты все-таки взял эту треклятую веревочку?.. Сознайся, легче будет, – увещевала бабушка.
Я вспоминал сквозь слезы. Нет, не брал. Кажется, не брал… Дед всегда был справедлив. Неужели я взял?.. Да ведь нет, не брал!.. Ну а как же тогда дед? Разве он станет просто так?.. Неужели все-таки я?.. Брезжили какие-то смутные образы: вот подхожу на цыпочках, беру ножик и отрезаю кусок веревки. Нет, не так: я просто взял и сунул ее в карман. Смотал клубком и… А из кармана потом вынул и куда-то перепрятал… иначе почему ее нет в кармане? Перепрятал, но куда? Под диван? Да нет, почему бы это вдруг под диван?.. В жизни я ничего не прятал под диваном… Может, просто-напросто выбросил? Да зачем?..