• Письмо архимандриту Алексию (Ржаницыну): «Со дня Богоявления далее дня Мученицы Татианы, да и доныне, я не мог выйти из дома. Но благодарю Бога, что болезнь была не бесполезна. Когда она облегчилась, а от людей меня еще устраняла, я написал наконец правила благоустройства монашеских братств в Москве. <…> Возвращаю рукопись Феодора Студита. Текст должен дать немало труда исправителю, и труд будет приятный. Писание добродушное, но слишком безыскусственное. По моему мнению, не было бы потери, есть ли бы не спешили изданием, но представившие рукопись в цензуру едва ли так видят сие» (Письма. 1883. С. 88–89. № 100).
• Письмо архимандриту Алексию (Ржаницыну): «Вы прислали мне, Отец Ректор, вопросы о переводе, и для некоторых дали удобство, приложив подлинный текст, но для других, для которых сие нужнее, сего не сделали. Как поступить с текстами перевода, которых подлинник в виду, увидите мое мнение на Вашей рукописи. <…> О оглашениях Феодора Студита, как я говорил, так и есть. Оптинские старцы желают скорее издания оных, чтобы давать их для чтения новоначальным» (Письма. 1883. С. 89–90. № 101).
17 января. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «О сибирском старце написать не отрекаюсь, но мало надеюсь успеха. Жаль, что между теми, к которым дело сие ближе, близости нет. Владыка Новогородский не отвечает мне; и я недоумеваю, продолжать ли иногда писать, чтобы не было чуждения и с моей стороны, или совсем перестать, чтобы не беспокоить словом желающего молчать» (Письма преподобному Антонию. Ч. 2. С. 192. № 851).
• Письмо архиепископу Григорию (Постникову): «Святость икон не должна быть потрясена археологиею ни в каком случае. Иконы Божией Матери Казанской есть в разных местах списки, которые, без притязания на оригинальность, чтутся как чудотворные. На что же и вашим чтителям святыни много тревожиться от археологического вопроса, нерассудительно предложенного? Вчера представил я правила благоустройства монашеских братств в Москве… Исправляйте требующее исправления, но с пощадою людей и звания. Не напишите, как прежде: в каком виде возвратился уволенный из монастыря, как будто всякого уволенного подозревают в том, что он возвратится пьяный» (ЧОЛДПр. 1877. Кн. 12. С. 173).
18 января. Письмо епископу Иеремии (Соловьеву): «Я говорил о сем деле графу Арсению Андреевичу, и дал ему о сем записку, и чрез несколько дней получил от него официальное уведомление, что Тарасий уволен в монашество, и нижегородская консистория о сем уведомлена. С подробностию говорю вам о сем по чувству благодарности к начальствующему в столице за благорасположение споспешествовать видам церковного управления. И вы заключите из сего самого, что доброе согласие духовного и светского начальства есть благий дар Божий на пользу церковного служения» (ДЧ. 1886. Ч. 1. № 1. С. 125–126).