– Не хотелось бы, чтобы они думали, будто я свалил это на вас…
– Решать, конечно, вам, – сказал Майло, – но мы можем объяснить, что сами настояли на таком варианте, поскольку речь идет о расследовании убийства.
Кори почесал бороду.
– Вы так думаете? Ну да, конечно.
– Как только мы закончим, я позвоню, и вы сможете приехать и побыть с ними.
– Полагаете, так для них будет легче?
– Легче не будет, мистер Кори, – сказал Майло, – но в этом вопросе опыта у нас побольше. К сожалению.
– Передать дело в руки экспертов… Я сам так делаю, полагаясь на торговых агентов и перевозчиков. Ладно, давайте так и договоримся. Потому что, если честно, я на ваше место даже на спор не пошел бы. Вы уж не обижайтесь.
– Какие обиды, сэр… Хотите сказать что-то еще, что могло бы помочь установить убийцу миз Кори?
– Если узнаю имена тех, с кем она встречалась, назову их вам. Думаю, это кто-то из них.
– А мы проверим. Вспомните что-то еще – дайте знать.
Мы поднялись. Обменялись рукопожатиями. Ладони у Кори были сухие, как и глаза.
Уже на выходе Майло вдруг сказал:
– Еще одно, сэр. Вы дали нам устное разрешение на доступ к вашим звонкам. Не могли бы вы подписать соответствующую бумагу?
Кори посмотрел на него с прищуром.
– Вы серьезно? Я все еще в подозреваемых?
– Дело не в этом, сэр. Чтобы исключить человека из числа подозреваемых, требуется надежное обоснование. Проверим все в отношении вас – сможем двигаться дальше. Но если у вас с этим какие-то проблемы, мы поймем.
– Никаких проблем, черт возьми! Почему бы и нет? – Кори вернулся к самодельному столу, нацарапал что-то на листке бумаги и протянул его Майло. – Всё?
Майло прочитал.
– Пожалуйста, сэр, поставьте дату и распишитесь.
– О боже… – Ричард снова склонился над листком. – Держите.
Он прихватил стакан и ушел на кухню, где налил на три пальца джина и выпил, повернувшись к нам спиной.
* * *
Выйдя из дома, мы прошли к той стороне, что выходила к воде. Перилам, покрытым засохшим птичьим пометом, определенно недоставало внимания и заботы. Мимо проплыли несколько уточек. Пустой, заброшенный причал. Кружа вверху, пронзительно кричали чайки. Мы вернулись к «Севиль».
– Странный мужик. Сначала плачет, слезы льет, потом как будто… даже не знаю, как сказать, будто сухарем вдруг стал. Может, у него паранойя? Чтобы оба адвоката трахали Урсулу? Хотя, может быть, так оно и есть, а он просто научился смотреть в лицо реальности?