– Когда… когда это случилось?
– Сегодня утром.
– Это не папа, – сказала Эшли. – Точно вам говорю, это не папа.
Сестра посмотрела на нее и после секундной паузы кивнула.
– Черт, нет. Конечно, не папа.
– Давайте пройдем в дом и поговорим, – предложил Майло.
Продолжая реветь, девушки поплелись к дому. Мы с лейтенантом последовали за ними, отстав на четыре шага.
Скорбящие всегда идут первыми.
* * *
Подойдя к дому, Эшли толкнула половинку двойной дубовой двери, и та беззвучно открылась. Похоже, сестры Кори росли, принимая безопасность как нечто само собой разумеющееся. Что ж, отныне они уже никогда не будут чувствовать себя полностью защищенными.
Шмыгая носами, спотыкаясь и неуклюже цепляясь друг за дружку, девушки прошли в дом, и мы с Майло, как привязанные, потянулись за ними мимо ротонды из плитнякового камня с люстрой из кованого железа. Люстру украшали красивые кованые птицы, а из декоративных кованых свечей выглядывали светодиодные лампочки. В нише справа нашла приют выполненная в грубовато-примитивном стиле статуя Девы Марии, подобных которой можно немало встретить в Тихуане. Следуя за сестрами, мы оказались в просторной комнате с высоким потолком, большими окнами и гранитными стенами. Дорогая мебель располагалась с кажущейся небрежностью и ненавязчивой продуманностью в выбранных со вкусом местах: обитые оленьей кожей диваны и диванчики на двоих, железные и стеклянные столики, стулья с соломенными спинками, выкрашенные в цвет сушеного шалфея, декоративные подушечки килим.
Сестры Кори бессильно опустились на самую большую софу.
Марисса схватила подушку, прижала к груди и уткнулась в нее лицом, всхлипывая, вздрагивая и издавая негромкие печальные звуки. Младшая сестра села рядом со старшей и застыла – с прямой спиной и пустыми глазами, положив руки на колени.
С того момента, когда девушки узнали печальную новость, они претерпели странную и даже противоречивую трансформацию: беспомощные, они больше походили не на подростков даже, а на детей, и, с другой стороны, тяжелейшая утрата отложилась вокруг глаз тенью как будто прожитых десятилетий.
– Девочки, нам тоже очень, очень жаль, – сказал Майло.
Эшли просунула руку под плечи сестры. Марисса опустила голову на грудь Эшли. Будучи на два года старше, она казалась более неуверенной и зависимой. Может быть, поэтому одна предпочла перебраться в общежитие, а вторая осталась дома?