Где-то там, в далёкой Италии,
Джеронимо поёт да мается:
Он в отчаяньи, он в изгнании.
Неприглядны дела сумасшедшего —
Заклинает весь свет безбашенно,
И витают святые над домом,
Где казённо и белокрашено.
Призывают лики прекрасные:
«Человек, тебя конь заснеженный
Унесёт во просторы белые!
Когда мир гудит, потревоженный,
Там покой и снега без холода»
Что торопит родную планету?
Неподвижности лилий не верь!
Над тягучей и тёмной водою
Нависает встревоженный зверь.
Здесь, сверкая в бесшумности этой,
Полетит стрекоза от пруда,
На тростник предначертано сядет…
Лишь, планета спешит в никуда!
***
Ты уральскую вспомнишь рябину,
Когда – край, невозможно идти.
За тобою засовы задвинут,
Ни вперёд, ни назад, нет пути!
Не сказать, что она панацея,
Но, не в крик же? Уж лучше напеть
Как тяжёлыми гроздьями рдея
Не сгорая, возможно гореть!
С придыханием грусть пропоётся,
Губы только сильнее сожму…
А по-мне… жизнь для счастья даётся,
Не пою, как навзрыд, потому.
***
Каждый уйдёт – не грусти понапрасну,
Вспыхнет прощально души огонёк…
Если кончина случится не красной,
Значит, иначе, иначе не смог!
Под небесами не будет как прежде,
В нашем саду листопад, листопад…
Но, под закат и луч солнца – надежда!
Листья под вечер, танцуя кружат…
Через пожары – да в чистые воды…
Ах, хорошо вечерять за столом,
Зрелое яблоко, ну же, попробуй!
Терпкое, алое вспомним потом…
Каждый уйдёт: кто-то в крике истошном,
Иль упорхнёт в упоительном сне…
Знай, что дальнейшая встреча возможна —
Или в раю, или здесь, на Земле!