– Кто первый? – спросил мужчина в кожаных сандалиях. – Кто хочет наказать эту девку за её распутство?
Толпа стихла. Среди мрачных лиц промелькнули растерянность и смятение, но внезапно откуда-то появилась продавщица томатов и схватила камень.
– Чего стоите? Этой дряни среди нас не место! – закричала она и швырнула булыжник в грудь жертвы.
Милена захрипела и резко дёрнулась под общий вскрик сборища. В этот же миг десятки грязных натруженных рук потянулись к камням, и на Лену обрушился град булыжников. Люди, почувствовав собственную власть над судьбой грешницы, решили незамедлительно воспользоваться своей безнаказанностью. Нескончаемый поток ударов превращал когда-то прекрасное лицо и тело в сплошное месиво рваной плоти и крови.
Невинное создание, скрывавшееся в чреве, оказалось полностью беззащитным перед людской ненавистью. Милена плакала, мечтая защитить живот от ударов, но за спиной её руки были крепко привязаны к столбу. Мать не чувствовала, как камни рвали на части её грудь, лицо, плечи и ноги, казалось, собственная боль исчезла и померкла. Лену полностью захлестнула боль плода запретной любви, который сначала метался, а после застыл в холодном оцепенении и ожидании собственного конца. Узница почувствовала, как крохотное сердечко раскололось на тысячи мелких осколков. Они врезались изнутри острыми копьями и разодрали нутро.
«У него голубые глаза…» – пронеслось в голове у Лены, прежде чем тьма поглотила её сознание полностью.
Лена проснулась от сильной боли внизу живота, словно кто-то вонзил кинжал, пытаясь уничтожить зародившуюся жизнь внутри материнской утробы. Гриша мирно спал рядом, в то время как Эстрэлла, сидя на подушке, пристально смотрела на скорчившуюся хозяйку.
– Гриша, Гриша! Ребёнок!
«Милена, Лена, милая, прости за всё… Так хочется объясниться, но уже поздно. Столько воды утекло, но знай: ты была самым прекрасным цветком в моей жизни. Я буду любить тебя вечно…» – на экране телефона высветилось сообщение от Дмитрия.
Лена потянулась всем телом, а затем обняла мурчавшую Эстрэллу.
– Вот дурной… Пять часов утра, а он снова за своё. Но я, как Скартетт О'Хара, подумаю от этом завтра, – промычала она сквозь сон.
Тело Милены затекло из-за неудобной позы. Позвоночник, ключицы и поясница больно упирались в твёрдую холодную поверхность. Девушка попыталась шевельнуться, но её ноги и руки связывали тугие узлы верёвок. Обнажённая, она лежала в сырой и тёмной пещере на каменном алтаре. Её чёрные непослушные волосы спутались и лезли в нос и глаза, отчего каждый вздох давался с ещё большим трудом.