Но, самое главное, как ни странно, этот человек не вызывал у меня отвращения или презрения. Напротив, мне казалось, с ним можно было бы легко сдружиться. Даже не смотря на то, что он был англичанином. В его осанке было достоинство, но не гордость, в жестах – сдержанность, но не леность или брезгливость, столь свойственные людям его положения, оказывавшимся в подобной среде. Его тёмные волосы были зачёсаны назад, лицо гладко выбрито. На указательном пальце правой руки поблёскивало золотом кольцо, скорее всего, являвшееся знаком его рода. Да, он был состоятельным человеком, которого это состояние не портило. Он сидел, что-то говоря своему собеседнику и неспешно попивая чай.
Второй был боцман. У этих людей, обычно, нет ни национальности, ни социального положения. Неважно, где вы находитесь – на военном корабле, на купеческом судне, на пиратской посудине, отобранной у очередного торговца или склёпанной из остатков разных судов, боцман всегда будет говорить, пахнуть, выглядеть одинаково. Его не спутать ни с кем из других членов экипажа. Люди, наверно, не становятся, они рождаются боцманами. А, может, просто материализуются из воздуха, ибо они всегда одного возраста, одного телосложения и на одно лицо. Они даже говорят одинаково. Но, как бы их ни ненавидели или боялись, кто иной, как не боцман, знает каждый дюйм корабля и, главное, что с этим дюймом делать? И кому, как не боцману, известно, как удержать порядок на судне? Этот человек вряд ли был исключением.
Он тоже был англичанином, но, явно, не принадлежал аристократии, как его друг. И, в отличие от своего друга, был куда более грубо сложён. Одет он был в старый поношенный сюртук без рукавов, притом, вряд ли эта вещь была так скроена изначально. Непонятного цвета рубаха с засученными по локоть рукавами, которая, скорее всего, должна была быть зелёной, была расстёгнута, а на шее, больше походившей на ствол дуба, болтался засаленный тонкий тёмно-бордовый шарф. Он сидел напротив своего собеседника, что-то доказывая или споря, при том так жестикулируя огромными волосатыми руками, сплошь покрытыми шрамами, что пару раз едва не опрокинул стоявший перед ним бокал с пивом и тарелку с жаренными свиными рёбрышками.
Я откинулся на спинку скамьи, потягивая эль и пытаясь прислушаться к их разговору. Спор они вели оживлённый, но, к сожалению, не громкий, так что всё, что я мог расслышать сквозь пение и хохот сидевших в противоположной стороне посетителей, было несколько слов, среди которых наиболее часто звучащим было «остров». Я поначалу решил, что речь идёт о каком-то пиратском острове с сокровищами, местоположение которого было им неизвестно, однако, судя по вдохновлённому выражению лица того, кого я счёл собственником корабля, я усомнился в своём предположении. Нет, он не был похож на пирата. Они искали что-то другое. Но, что? Подойти и спросить? Я прекрасно понимал, что они не ответят мне. Найти предлог? Можно было попытаться, но его ещё нужно было придумать. Впрочем, видимо, моей судьбе было угодно улыбнуться мне в этот раз.