Если к нему приезжали знакомые мужского пола, которых естественно тянуло в эту его блядскую квартиру, как козлов в огород, то на определенном этапе дружеского застолья всегда наступал критический момент, когда публика начинала требовать срочного разбавления грубого мужского общества присутствием нежных и прекрасных дам.
Вот тогда Сережа и извлекал откуда-то эту свою легендарную книжку, начинал с удовольствием ее просматривать и в этот момент по его лицу последовательно пробегала такая гамма разнообразных переживаний и чувств, вызванных с одному ему известными воспоминаниями, что все остальное мужское братство лишь пускало слюни, страшно завидуя этому, внешне вроде бы невзрачному мужичку. Везет же людям, как будто было написано на их лицах! Иметь (причем постоянно и в прямом смысле этого слова!) такой огромный, такой разнообразный и такой вожделенный для любого мужика внутренний мир…
Наконец, он, блудливо улыбаясь, останавливался на какой-то одному ему известной кандидатуре, с которой и начинал свой обзвон. При этих телефонных переговорах остальной части этого временного мужского коллектива, затихшего в благоговейном ожидании, была доступна лишь половина диалога, – лишь Сережин монолог:
– Людочку можно попросить?…
– Что значит какую? Ну, такую черненькую, с длинными ногами и ямочками на щеках…
– Как это нет! А где ж она? Не захворала ли?
– Ах, с мужем теперь живет! Вот умничка! А я уж испугался, что захворала. А с мужем – это ладно. Это не страшно. А новый ее телефончик, где она с мужем живет, у вас есть, это ее кузен вас беспокоит?
– Не велела никому давать? Даже кузенам! Это почему же так?…
– Ну и что, что муж ревнивый. Если муж ревнивый, то уж сразу никому больше и не давать. Что за садизм такой…
– Да я совсем не в том смысле. Просто вы так о ней говорите, как о покойнице. А вас, кстати, как зовут?…
– Очень приятно, а меня – Сергей. Ну, а вы то хоть, пока даете?
– Что значит – «смотря кому»? Экая вы кокетка. Я пока не в том смысле, я имею в виду – телефончик свой не дадите?
– Ага, записываю. У вас такой приятный голосок, Зинуля, что я вот прямо при свидетелях, а их тут у меня целых пять штук, «Люду» вычеркиваю, а записываю «Зиночка».
– Что лучше? – ах, лучше домашний записать? Давайте и домашний запишем. А мы что же по служебному сейчас с Вами болтаем?