Гул появился, лишь только я начал углубляться в чащу, а вскоре он слышался уже со всех сторон. Сквозь густые заросли на красном полотне неба можно было разглядеть зеркально-гладкие поверхности летательных аппаратов, будто бы покрытых ртутью. Это были квадрокоптеры гронов, значит, рано или поздно придется избавляться от спаскостюма. Неожиданно возникла мысль снять его сейчас и сдаться гронам. Кто знает, что ждет меня в джунглях и смогу ли я выбраться из них. С другой стороны, и гроны могут убить, если посчитают меня шпионом или диверсантом Федерации.
Я физически не мог заставить себя сдаться, не хотелось менять одну тюрьму на другую. Надо просто идти прямо, чтобы это красное светило оставалось всегда за спиной.
Не замечая окружающей природы, я шел через лес. Изначально голубой спаскостюм сейчас был скорее серый от пыли, местами переходя в черные обожженные пятна. Заметить меня в густых джунглях было невозможно даже с близкого расстояния. Спаскостюм не был скафандром, он служил только одному – спасению жизни пилота при катапультировании, поэтому им снабжалась каждая спасательная капсула. Капсула была настроена на приземление только на планетах с пригодными для жизни условиями. Если таковых в пределах радиуса ее допустимого пути не оказывалось, то она дрейфовала в космосе, постоянно посылая сигнал бедствия. Пилот при этом мог лишь следить за уменьшением кислорода в кабине да четырех резервных баллонах, которые можно было использовать непосредственно через трубку. На крайний случай в аптечке было средство для легкого и безболезненного спасения… в мир иной.
Поэтому хоть и казалось, что спаскостюм ограничивает скорость, но без него я бы двигался еще медленнее, так как сейчас я мог идти напролом, не обращая внимание на жесткие стебли, ветви и листву, не говоря уже о насекомых и прочих лесных гадах. Опасность для меня сейчас представляли крупные хищники да извитые корни деревьев и ямы, могущие скрываться под причудливым растительным покровом. Я шел, внимательно смотря под ноги, чтобы не повредить их, – это сейчас главный инструмент моего спасения и жизни в целом. Иногда, останавливаясь, я прислушивался и оглядывался по сторонам. Шлем ограничивал обзор, пот заливал мои глаза, не хватало воздуха, и чесалось мокрое лицо, но я не рисковал даже поднять стекло шлема, следуя инструкции пилота при катапультировании на незнакомую планету. Причина была не в атмосфере, ей я дышал с самого приземления. Старожилы полетов рассказывали о случаях, когда спасенный пилот погибал через пару месяцев из-за незаметного укуса какой-то мелкой твари или обычного прикосновения к ядовитому растению.