За чашечкой турецкого кофе. Рассказы-миниатюры о жизни в Турции - страница 2

Я ставлю на плиту свой утренний кофе и возвращаюсь к окну. Вот подошли две пожилые женщины и протягивают мужчине старые, уставшие от работы ножи.

Мальчишки ловко их вынимают из женских рук и передают деду, в его руках ножи оживают и наполняют улицу своим плачем, переходящим в жалобный стон о несправедливости жизни, о том, как они долго работали, очерствели и затупели, что им теперь все равно, что резать: мягкий душистый хлеб, только что подоспевший из печи, или старую дуру курицу, так неосторожно сломавшую ногу.

Внезапно их жалобы заканчиваются и довольные женщины, получив острый металл, дают монеты точильщику. Он, не считая их, передает мальчишкам, а те уже рассовывают мелочь по карманам. И так каждый день.

Только сегодня в обычное время нет никого. Уже успел остыть мой кофе и я, теряясь в догадках, спешу к окну. А вот и они, нет, это дети, а деда нет. Грустные и немного растерянные, они ставят станок, оборачиваясь по сторонам, как будто ища поддержки, но никого нет. Тогда я беру свои ножи и иду на улицу-давно пора вернуть им силу остроты. И уже через минуту улицу наполняет все та же музыка плачущей стали

Фирюзе, прикрыв морщинистой ладонью глаза, сидела на ступеньках своего дома и смотрела куда-то в ведомую только ей даль.

Сколько раз соседские детишки, пробегавшие мимо дома тети Фирюзе, заставали ее в этой позе.

«Тейзе (тетушка), с тобой все в порядке?» – останавилась маленькая Назлы, заботливо глядя на старушку.

«Все хорошо, дорогая, задумалась немного. Зайди в дом, возьми леденцов, они на столе, угости ребятишек!»

Тетушка Фирюзе всегда привечала детей. Сладости в ее доме не переводились и покупались специально для дворовых ребят, « чтобы жизнь их была слаще,» -шутила Фирюзе.

Детишки знали об этом и обязательно пробегали мимо этого гостеприимного дома.