Иван Кузьмич встревожено посмотрел на директора детдома, этот человек, вероятно, поддержит Черемисову, он мужик настойчивый, не любит уступать. Иван Кузьмич немного подумал и добавил для убедительности:
– Я был у Крупиной…
В зале раздался легкий смешок. Мол, знаем, что был.
– Я был у Крупиной. Условия у неё действительно плохие. Квартира старая, полуподвал. Мальчика не с кем оставить. Надо бы помочь матери одиночке.
Иван Кузьмич поднял глаза на присутствующих и заметил, что все смотрят вовсе не на него, а на дверь, в которую кто-то протискивается. Он тоже посмотрел на дверь и увидел, что в кабинет главы администрации проникла гражданка Попова с красным от возбуждения лицом и капельками пота на переносице. От нее так и разило негодованием.
– Вас на совещание не приглашали, – громко сказала секретарша Пшеничкина вошедшей особе. – Извольте покинуть помещение.
– Я случайно узнала, – начала молодая женщина, не обращая внимания на секретаршу, – что сегодня будет решаться вопрос о моей дочери. И вот пришла поприсутствовать… Я в прошлый раз не присутствовала – так мою дочь даже в списках не нашли.
– Как это не нашли, – снова возмутилась секретарша. – Вас нашли, но очередь была не ваша, и поэтому ваше заявление не зачитывали.
– У меня заявление лежит уже три года, а у некоторых оно и году не лежало, – парировала вошедшая. – Нам говорят: у вас бабушка есть, эта бабушка может водиться. Как будто никто не знает, что этой бабушке уже за семьдесят с лишним. За ней скоро тоже ухаживать придется. Какая из неё нянька!
– Ну, знаете! – громко возмутился со своего места директор детдома.
– Или садик только для знакомых и родственников членов правления? Вот я пришла поглядеть, кого в садик примут, – договорила Попова и прошла через весь кабинет к свободному стулу в дальнем углу.
– Будем начинать обсуждение, – упавшим голосом предложил Иван Кузьмич, уже не надеясь, что в этот раз сможет помочь своей молодой любовнице.
Обсуждение предложенных кандидатур началось бурно. Каждый говорил о той кандидатуре, родителей которой знал лично, только о Крупиной почему-то никто не вспомнил. Она, вероятно, была самой незаметной из этой компании, потому что реже попадала на глаза. Ивану Кузьмичу показалось это несправедливым. Он давно решил, что не будет поощрять крикунов! По правде сказать, Черемисову он знал плохо, а скандалистка Попова уже успела ему надоесть. Он ее откровенно ненавидел.