— Мне одному кажется, что я присутствую на семейных разборках? — раздраженно произношу и снова притягиваю Соню к своей груди, ухватив девчонку за талию.
— Не вмешивайся, Михей, я хочу разобраться! У меня из-за неё вчера чуть тачку не отжали и самого в канаву не сбросили! А теперь она мило строит тебе глазки и зажимается по углам?
Соня молчит, а потом демонстративно бьёт меня по рукам и смело касается пальцами лица Биреева. Тот удивлённо смотрит на девушку, но не дёргается и, что самое странное, не хамит.
— Значит, ты всё же искал меня? — с надеждой произносит Совушкина, и уж не знаю, как Стаса, но меня проняло — столько участия и наивной надежды в одном коротком вопросе.
— А ты как думаешь? — отмерев, выдыхает Стас.
Руки Сони дрожат и ласково обводят контур его лица, а потом она и вовсе обнимает Стаса и доверчиво прижимается к его груди.
— Прости, я слишком сильно расстроилась и была зла на тебя… — бормочет девушка.
— Что ты вообще там забыла? — ворчит Биреев, но я по глазам вижу, что он остыл.
— Неважно! — робко шепчет девушка. — Я хотела разозлить тебя и поцеловала твоего друга, я видела тебя в окно, знала, что ты нас увидишь!
— Разозлила, — усмехается Стас, задумчиво глядя на девушку.
— Я вам не мешаю, голубки? — вмешиваюсь, не в силах и дальше лицезреть эту мыльную оперу. Она всерьёз утверждает, что поцеловала МЕНЯ ради того, чтобы её приревновал БИРЕЕВ?!
— Конечно, мешаешь, и, чего уж там, бесишь! Тебя использовали, приятель, такое бывает, в первый раз всегда больно, а потом привыкнешь! — пошло подмигивает Стас, прекрасно понимая, что нарывается.
— Пойдём-ка, я провожу тебя до аудитории и расскажу, где именно состоится наше первое примирительное свидание! — Стас заглядывает в глаза Совушкиной и мило улыбается.
— Примирительное свидание? — с придыханием переспрашивает та.
— Именно! — сверкая голливудской улыбкой, отвечает Биреев, теперь уже абсолютно спокойный, уверенный в себе и, судя по самодовольной физиономии, в своей победе.
— Ххорошо, — тут же покорно соглашается девушка-катастрофа и всё же разворачивается ко мне лицом.
— Извини, Мишань, и не преследуй меня больше, пожалуйста! Ты, в самом деле, нисколько мне не нравишься! — сказав это, Соня берёт Стаса за руку и, смущённо улыбаясь, уходит.
ЧТО ЭТО БЫЛО? Взъерошив волосы на голове, я смотрю им вслед и осознаю, что таки, да — ТАК меня ещё ни разу не динамили! Осознаю, что вокруг люди, и у этой сцены тоже целая куча свидетелей, недоумевающих и насмехающихся — руки сжимаются в кулаки, но приходится сдерживаться.