— Именно! Выполните фонетический анализ, сделайте транскрипцию на доске! — переходя на протяжный и крайне неприятный вопль, заявила преподша.
— А, ну раз фонетический! — улыбаюсь, расправляю плечи, деловито подхватываю учебник.
— Пошевеливайся! — рычит Аргентина, явно возмущённая переменой моего настроения.
— Бегу, бегу! А вы не подскажите, какое упражнение мы сейчас делаем? — мило улыбаюсь, ребята давятся со смеху, а она конкретно звереет после моего вопроса.
— Триста пятое, — подсказывают мои дорогие одногруппники, и я, оценив степень кровожадности Аргентины, берусь за мел.
Ну, серьёзно, фонетическим разбором меня не проймёшь — совершенно неясно, на что она рассчитывает?! Впрочем, лучше всего сознательно накосячить и позволить эксмачехе филфака отвести душу, чем потом нарваться на неприятности во время зачёта! Аргентина у нас крайне злопамятная дама!
А зыркнула-то на меня как — ух, мороз по коже! Кажется, даже Биреева переплюнула. Кстати, о парнокопытных… Милый оленёнок сегодня явно жаждал крови! Подумать только, чуть не лишили тачки и не похоронили в канаве… — звучит круто, я могу собой гордиться! Правда, выглядел он действительно жутковато, как будто мысленно уже расчленил мой труп и, припрятав на память мой ноготок, сбросил останки в сточную канаву. Вот тебе и парень-весельчак! Что, если на свидании он опять войдёт в этот свой режим убийцы? Кто потом станет оплакивать бедную Сонечку?
А ведь и вправду Стасик не так прост, как кажется на первый взгляд. Есть в нём что-то дьявольское: в том, как быстро он умудряется перевоплощаться из бешеного пса в пай-мальчика и мистера обаяшку. Так, надо срочно загуглить ресторан, в который он решил меня потащить и скинуть кому-нибудь геолокацию! Ещё хорошо бы глянуть, есть ли там запасные выходы и какая охрана — так, на всякий случай!
— Что это за тарабарщина, Совушкина?!
Ну, нельзя же так орать, ещё и над самым ухом! Так и заикой можно оставить человека! Вздрагиваю, бросаю взгляд на доску, тут же понимаю, что, да, там именно тарабарщина, а не транскрипция, и виновато улыбаюсь преподше.
— Простите, Аргентина Юрьевна!
Аудиторию сотрясает синхронный шквал безудержного ржача, который так же внезапно обрывается под разъярённо-кровожадным взглядом фурии.
— Что ты сказала? — хриплым севшим голосом произносит она.