– Робби Голдсмит! – крикнул Элайя Фант, стоя на крыльце своего тёмного дома. – Выходи, уважаемый, примеряй красоту, пока лавку не открыл. А если дашь мне немного той ветчины, скину пару монет.
Мясник показался на дороге, обтирая руки о фартук. Всплеснул руками. Пригласил портного к себе, угостить за работу, но тот быстро пригласил к себе померить обновку.
– Ох, Элайя, дальше с крыльца не сойдёшь, – подмигнул мужчина.
– Мы пленники своих привычек, верно? Доброе раннее утро.
Через несколько минут он осыпал благодарностями. Стоя посреди изрядно меблированной гостиной, Элайя лично одел Голдсмита, чтобы проверить, не было ли неточностей в пошиве (как он говорил вслух – на самом деле, ему было прекрасно известно, что неточностей нет). Мясник в это время озирался по сторонам, не скрывая удивления. Он косился на запертые двери и на картины между ними, изображающие собак, костры и пироги; на обтянутые в красное с золотом, потёртые кресла, на множество маленьких столиков с подсвечниками, заваленных всевозможными катушками ниток и обрезками хлопковой ткани; на одинаковые шкафы, различающиеся лишь степенью раздутости; на книжные полки, на гигантские куски фланели, закреплённые в углу под потолком, обвивающие, как волна скалу, всю комнату.
– Интересно у тебя здесь, Элайя, – пробормотал он, стоя, как кукла, раскинув руки в сторону. – С твоим талантом хоть в столицу перебраться можно было, а ты здесь, на нашей окраине.
– К чему суета, – растягивал портной, увлечённый примеркой. – Мне хорошо и здесь. Пусть мы далеко от центра, так тут спокойнее. А что до работы – так её вдоволь, больше мне не нужно. Кому потребуется – придёт. А не придёт – мне лишний час на книгу или вон, – кивнул в угол. – Барышне какой-нибудь, которую мать не научила, подъюбник заштопать.
Мясник хохотнул.
– И такую работу берёшь?
– Почему не взять, если платят? У тех, кому в детстве не за чем было учиться, обычно деньги водятся.
– Стало быть, всё можешь, так, Элайя?
– На твои нужды хватит, Робби, ты не стесняйся, если что не так с жёниным пальто или зятю дочерин гардероб не по вкусу придётся. Всё, готово!
Портной отступил от мясника, оставив его стоять нарядной куклой во фраке из крашеного хлопка. За несколько метров почти не отличишь от дорогой вещи. Голдсмит повернулся к зеркалу.