– Сам виноват. Посмотри на себя. Опустился до последней черты. Смотреть противно… – Катя все же присела на стул. Не собираясь долго выслушивать отцовские бредни, взяла со стола бутылку, чтобы вылить остаток водки в раковину, как делала не раз, но ее остановил осатанелый окрик:
– Не трожь, стерва! – Василий Петрович выхватил из рук дочери бутылку, поставил снова возле себя, намертво облапав ее длинными худыми пальцами. – Не трожь! Не твоя. Руки обломаю. Я… Мне теплее с ней. Мать вспоминаю… Таньку… – Скривив губы, он пустил слюну, засопел и закачался, словно маятник. – Что же она оставила нас? Тебя вот… Лучше бы я в могилу вместо нее… Между прочим, дочь, между прочим, я любил ее… Всегда… И сейчас тоже люблю…
– А почему же скандалил каждый день? – Катя в упор посмотрела на небритого осунувшегося отца. – Почему дрался? Фонари под глазами ставил? Гонял нас летом и зимой. И загнал маму в могилу. Сам бы туда…
– Я…я не гонял ее, Катька, – еле ворочал языком Василий Петрович. – Хотел с ней… ну, с Танькой, объясниться, а она мне в морду… в морду… и убегала… – А я за ней следом… По любви я… – Он с трудом поднял голову и посмотрел на дочь: – Давай выпьем, а-а-а?
– Ты что, рехнулся или у тебя не все дома? – напряглась Катя. – Хватит того, что ты в детстве подсовывал мне это проклятое зелье. Пробовала его и в пять лет, и в десять. По твоей вине я вот такая: нервная, грубая, невоспитанная. А ты еще предлагаешь выпить. Разве ты отец?
– Оно какось лучше с ним… с ней… – Василий Петрович налил в стакан немного водки и придвинул к дочери: – Выпей. Полегчает… И не ругайся. Ты же девочка. Ты моя дочка-а-а. Нельзя-я-я!
Катя сидела неподвижно. Она устала от бесконечных нетрезвых излияний отца, от его слез и требований не лишать его рюмки; устала уговаривать его остепениться и не пить; сама стала дерзкой и неуправляемой, злой и колючей, не видя впереди выхода из ее непутевой жизни. Она сидела, не шевелясь, а напротив нее безвольно обвис отец: серое измученное лицо, густая львиная копна давно не стриженных и не мытых волос, острый синюшного цвета нос, слюнявые вывернутые губы. Она могла бы вызвать милицию, чтобы его забрали и наказали, но ведь не чужой он ей? Когда-то был умным и красивым, хорошим математиком, а сейчас? Что делает с людьми водка?