Свят же не может ждать и он в нетерпении даёт Андрону наводящие подсказки. – Ты же сам говорил, что на этом месте вчера сидел странно себя ведущий себя человек.
– Ах, да. Экономист. – Обрадовано сказал Андрон, наконец-то поняв, что от него добиваются.
– Да, точно. – Подтвердив, Свят ожидающе посмотрел на Андрона. Андрон же, видя какие ожидания на него возлагают, вдруг осознал, что и позабыл, почему он, вообще (а всё просто, когда опасность связанная с кольцом отлегла, то многое сразу же забылось) придал такое значение тому типу. – Этот Свят настаивал на этом. – Единственное, что вспомнил Андрон. Но вспомнил ты или нет, отвечать всё равно нужно и Андрон как смог ответил.
– Тот вчерашний тип, чем меня вчера так заинтересовал, что он, во-первых, зачем-то натянул на голову капюшон своей куртки – этим он и привлёк моё внимание к себе, знаю я, к чему, как правило, ведёт такая скрытность – а, во-вторых, то, что он время от времени делал записи в свой блокнот. В чём, скажите, нет ничего необычного. Это мол, всего лишь студент или какой-нибудь поэт, где первый конспектирует, а второй отрифмовывает мир. И понятно, что они без блокнота никуда – муза ведь ждать не любит. Но когда по своим служебным обязанностям чуть ли не через день имеешь дела с представителями проверяющих служб, то тут хочешь, не хочешь, а глаз набьётся в их определении. И я с первого взгляда на этого типа понял, что он здесь не просто так, чтобы конспект написать. – На этом месте Андрон потемнел в своём взгляде, даже не сквозь Свята, а сквозь временное пространство, где он находился там за стойкой раздачи, а тот примеченный им и названный Экономистом тип в капюшоне и с блокнотом в руках, сидел на этом самом стуле и за этим столом.
И Андрон вдруг так отчётливо вспомнил тот самый первый момент, когда он только заметил этого Экономиста, что даже вздрогнул, увидев обращённый на себя взгляд темноты из глубины капюшона этого человека. И как бы Андрон не хотел отвернуться и не смотреть в эту темноту, он ничего с собой не может поделать – она, притягивая его к себя своей зловещей тайной, не отпускала от себя. И единственное, что для Андрона в этот миг существовало, то эта темнота и стоящий в голове вопрос. – Что же там, в темноте капюшона?
И так до тех пор, пока ручка в руке Экономиста не задвигалась и не заскрипела (Андрон мог на что угодно поспорить, что он отчётливо слышал этот скрип – и плевать, что здесь с двух шагов уже ничего не слышно), плавно перемещаясь по поверхности блокнота. После чего Экономист переворачивает страницу и Андрон вдруг понимает, что его, не то чтобы отпустило всё это какое-то наваждение, а он, как оказывается, теперь стоит совсем в другом месте, и не понимает, как так получилось, что только что перед ним стоял Валентинчик, а сейчас его уже нету.