– Знаю, – ответила она так тихо, словно ему померещилось.
– Тогда…
– Завтра утром я уеду. Думаю, ты будешь ещё спать и даже не заметишь моего отсутствия после. Выйдешь на работу, закрутишься в делах/встречах и ежедневных вечеринках… И забудешь меня. Это не любовь. Она не такая. А ты просто не умеешь любить.
Она уходила, как и обещала, рано утром. Он вслушивался в скрип половиц в соседней комнате, мечтая ворваться, обнять и оставить рядом с собой навсегда. Но единственное, что мог сделать – это притвориться спящим, когда дверь внезапно открылась. Она стояла на пороге – бледная, красивая, с лёгкой дымкой в глазах. И молчала. Молчала минуту, две, десять… И, осторожно ступая, боясь разбудить, приблизилась к его кровати. Он был таким – каким она его ещё не знала. Добрым, заботливым, нежным. Не отвечал на звонки и всегда смеялся вместе с ней… Пальцы осторожно перебирали его короткие волосы – неосознанно, в каком-то плове грусти и отчаяния. Она ласково коснулась губами его лба и прошептала «Прощай»…
Он догнал её уже на аллее – она сидела на лавочке, сжимала до побелевших пальцев сумку и плакала. Он сел рядом и молчал вместе с ней. Полчаса, час. Пальцы сами переплелись с её ладонями, а сумка давно валялась где-то на земле. Город постепенно просыпался, спешил на работу и в суматохе не замечал двух людей на старой лавочке в глубине аллеи – красивого юношу и девушку, спящую на его плече.
У неё была любимая цифра три. Она могла позвонить три раза и три раза позвать в кино. Обычно пряталась под одеяло третьего числа каждого месяца и перепрыгивала через три последние ступеньки даже на каблуках… Была какая-то ирония и лёгкое очарование в этих её приметах, превратившихся из привычек в правила жизни.
– Пойдём в кино? – написала она однажды через три месяца тишины.
– Хорошо… Но позже, я занят.
И пока он решал проблемы, она покупала три сладких чупа-чупса и бежала через лужи до метро.