– Предсказатель я, что ли? – Думать о глобальном Юрке не хотелось. – Как я могу знать, кем буду!
– Никто от вас не ждет предсказаний! Просто поразмышляйте! Большие уже, скоро вам профессию выбирать, а у вас в голове ветер.
Ученики вновь задумались, сильнее нажимая на ручки.
Пулейкин взлохматил свои буйные вихры, надеясь, что приток воздуха к голове даст положительный результат. Поставил в конце своего предложения еще две точки. Получилось многозначительно.
Он бы, наверное, поставил еще точек десять (кто даже такую мелочь может заранее предсказать?), но тут дверь класса открылась, и вошел директор.
– Алевтина Ивановна, не помешаю?
Класс грохнул – все встали с мест, принялись активно изучать сочинения друг друга, поэтому не сразу заметили, что вместе с Иваном Васильевичем в класс просочился кто-то еще. Невысокая девушка в черном, с косыми плечами, в платье, ухитрилась бесшумно скользнуть к первой парте, опереться на нее маленькой ручкой и застыть. Лицо печальное, смотрит в пол.
– Вот, седьмой класс, принимайте новенькую, – обреченно вздохнул директор. – Анна Леонова, приехала к нам из Франции.
– Француженка, что ли? – привстал Митька Емцов и первым попал под холодный пронзительный взгляд новенькой.
– Ее родители работали в Алансоне. Ну, кто читал Дюма? Помните, у него был такой герой – герцог Алансонский?
– Герцогиня, что ли? – «тормознул» Митька.
– В этом вы сами разберетесь. Осваивайся, Аня.
И директор ушел. Вот тогда-то они и разглядели новенькую. Она мышкой проскреблась по ряду парт, села на свободное место.
– Тебе там будет удобно? – растерянно спросила Алевтина Ивановна.
Новенькая застыла, в упор глядя на учительницу.
– Мне будет удобно, – ответила она через долгие десять секунд, упирая на слово «будет».
– А что вы проходили по русскому? У себя… там? Или у вас другие дисциплины преподавали?
– Не волнуйтесь, я догоню.
Она положила на стол белый лист бумаги и взяла ручку.
– А тетрадки у тебя нет? – Алевтина Ивановна бочком начала пробираться к парте новенькой.
– Писать в тетради на первой странице – дурная примета, – ровным голосом выдала Аня. – Я пишу на листах. Если хотите, буду их сшивать.
– Нитками, что ли? – бараном уперся в свои вопросы Емцов.
Аня вновь долго сверлила его взглядом и вдруг крутанула лежавший перед ней лист.
Митька смутился, опустил глаза и быстро-быстро вычеркнул последнее предложение в своем творении.