– Брат мой младший с женой и племянница. Но они далеко живут, на Выборгской стороне. Так что видимся мы нечасто. Родители мои еще до революции умерли, у Алеши тоже никого не осталось.
– Вы мне адресок брата вашего напишите на всякий случай, – попросил майор, протягивая Евдокии Андреевне карандаш и блокнот.
– Пожалуйста. Только ни при чем он. Алексей Мите вместо родного отца был. Когда мы поженились, Митя еще совсем маленький был, Алексей его как родного принял.
– Да это я так. Для порядка, – не стал спорить майор. – А скажите, Евдокия Андреевна, в квартире у вас ничего ценного не пропало?
– Пропало. Единственное ценное, что у нас было, – снова утыкаясь в платочек, проговорила вдова.
– Что же это?
– Перстень. Мне его еще до революции крестный мой подарил, перед самой своей смертью. – Объяснять милиционерам, кто подарил ей перстень и кем был для Евдокии Андреевны Григорий Распутин, было немыслимо. А потому она слукавила, благо, никаких монограмм на перстне не было. – Перстень был мужской, и он сказал, чтобы я после свадьбы мужу его подарила. Так я и сделала. Подарила мужу после свадьбы.
– А дорогой был перстень? Большой? – оживился сидевший тут же и все это время исправно помалкивавший Яша Чубов.
– Небольшой. Вот такой вот. – Загнув указательный палец в колечко, показала Евдокия Андреевна. – С пуговицу. Золотой, посередине синий камешек.
– Сапфир? – уточнил майор.
– Да. Наверное, сапфир. Хотя точно не знаю. Мы никогда не оценивали его и не показывали ювелирам. Просто хранили как память.
– Кем же был ваш крестный? – ехидно поинтересовался Яша, недолюбливавший бывших буржуев.
– Людей лечил, – просто ответила Евдокия Андреевна. – Сам был из крестьян, а перстень ему одна дама подарила. В благодарность.
На лице Якова отразилось скептическое недоверие, не оставленное майором без внимания.
– Яков, сходите, выясните, закончили криминалисты? И заодно узнайте, как дела у ребят. – Яша распоряжение майора понял верно, но начальству привык подчиняться, а потому, хоть и недовольно пыхтя, но покинул комнату.
– Евдокия Андреевна, как часто ваш муж носил этот перстень? Кто его мог видеть?
– Он его никогда не снимал, вот уже девятнадцать лет.
– Гм. Ну а может, еще что-то пропало, вы внимательно смотрели? Деньги, например?
– Нет. Я вообще не смотрела. – Она встала, ссутулившись от горя, подошла к пузатому комоду у окна и заглянула в ящик. – Деньги на месте. А больше ничего ценного у нас нет. Может, письменный прибор мужа, он дорогой? Ему на работе подарили к юбилею. Но он на месте. Сережки мои на мне, обручальное кольцо тоже.