Спенсер Трейси с жадностью ел трехслойный бутерброд, а сидевшая радом с ним Кэтрин Хепберн деликатно дула на ложку с томатным супом.
Майер и Кьюкор картинно подбрасывали монетку, решая, кто будет платить за обед. Все было как в «Коттэдж», обеденном клубе Скотта в Принстоне: лучшие столики там всегда негласно держали для избранных, остальные гости являлись лишь массовкой.
С того момента, как Скотт сошел с поезда, дневную порцию выпивки ему заменяли леденцы. На обед он решил заказать сэндвич с ветчиной и салатом и как раз думал, не взять ли еще что-нибудь, когда к их столу подошел жутковатого вида китаец с длинными косами, жесткими набриалиненными усами, в кимоно и красной шелковой накидке.
– Кого только не приводит Великая депрессия в наши края! – сказал китаец, протягивая Скотту руку.
Сбросив салфетку, тот поднялся из-за стола и с изумлением понял, что перед ним никакой не китаец, а старый друг Дотти по Алгонкину[26] Боб Бенчли[27]. Когда-то давно на страницах журнала «Нью-Йорк уорлд» Скотт раскритиковал его и всю компанию Круглого стола за то, что те вместе лишь обедали, но никогда не работали. Теперь Боб был фигурой полусвета и снимался в собственных коротких комедиях.
– Как поживаешь? – спросил Скотт.
– Отлично, просто отлично. Кстати, завтра обедаю с Эрнестом. Он спрашивал, не хочешь ли ты присоединиться.
– Не знаю, отпустят ли меня. – Скотт посмотрел на Эдди.
– Иди, конечно. Все равно раньше понедельника материала для тебя не будет.
– Отлично, – кивнул Бенчли. – Зайди ко мне около полудня.
Все их знакомые в те времена жили в отеле «Сады Аллаха», на бульваре Сансет. Там останавливались и Сид Перельман[28], и Дон Стюарт[29], и Огден Нэш[30]. И, по словам Дотти, по меньшей мере два дома еще были свободны.
– Приведет жильцов – получит процент, – сказал Алан с таким невозмутимым лицом, что Скотт не понял, шутит он или нет.
Подошла официантка, и Бенчли, не открывая меню, заказал морского окуня с лимоном, а на гарнир – пюре и кукурузу. Скотт смотрел, как Бенчли уминает свою порцию, а сам довольствовался одним только сэндвичем, да и тот был сухим.
Покончив с обедом, Бенчли пригладил усы и отодвинул стул:
– Прошу прощения, вынужден вас покинуть. Надо помочь одному храброму воину.
– Терракотовому воину, – подсказал Алан, намекая на то, как долго уже простаивает знаменитая армия Бенчли.