– Ваша светлость, – вдруг раздался женский голос.
Лашем обернулся, так как знал, что в галерее в одно время с ним вряд ли будет прогуливаться другой герцог.
– Добрый день, – поклонился он нескольким дамам, стоявшим чуть вдали. Он их всех узнал, хотя их имена вспомнить не мог.
Вперед вышла дама очень высокого роста – если он не ошибался, ее звали леди Дирвуд, – и приторно ему улыбнулась.
– Как я погляжу, ваша светлость, вы тоже поклонник живописи. – Леди Дирвуд кивнула назад, в сторону других дам. – Мы регулярно посещаем галерею, наносим визит раз в месяц, – Лашема покоробило ее шаблонное выражение, – для того, чтобы полюбоваться красотой картин и вдохновиться волшебной силой искусства. – Она наклонилась вперед, как будто признаваясь в чем-то глубоко сокровенном, а ему захотелось развернуться и бежать прочь. – Как видите, ваша светлость, мы все истинные ценители и любители живописи.
– Приятно слышать, – вежливо ответил Лашем. Черт его дернул прийти сюда именно сегодня! Впрочем, встреча с юной леди, которая подбивала его на совершение неблаговидных поступков, каких именно, он даже себе не представлял, была приятной. Кроме того, он повстречал здесь еще нескольких леди, которые что-то рисовали, но из скромности считали себя не художниками, а также «любителями живописи».
Но если бы он не пришел, то не услышал бы ее спорных и остроумных высказываний по поводу картины Тинторетто. Как же ему хотелось прогуляться вместе с ней по залам галереи, чтобы узнать ее мнение по поводу картин других мастеров, таких как Тициан, Рубенс, Клод! Если бы не опасение, что их прогулка вызовет двусмысленную реакцию если не у самой леди, то у других посетителей музея, которые увидят их вместе…
– Ваша светлость, вы сами не рисуете? – Неприятный голос леди Дирвуд резанул ему слух, нарушив ход его мыслей. Это было весьма кстати, глупо было мечтать о том, что могло бы быть. Увы, он не рисовал, хотя при желании спокойно мог бы заняться живописью.
– Нет, я лишь… – Лашем запнулся, ему не хотелось высказываться напыщенно и возвышенно, это вызвало бы насмешку у леди Маргарет. Хотя леди, с которыми он сейчас беседовал, восприняли бы с одинаковым восторгом как его увлечение живописью, так и его отсутствие. – Я люблю и ценю живопись.
Слова как бы повисли в воздухе.