– Верно, верно, енерал ты наш тёмно-светлый. Защити от жопников, ох прошу!
– Тыць-пердыць, моя радость. Хоть я и величина, и генерал, конечно…
– Слух у нас идёт: самый сильный ты на Руси колдованец! Говорят, обчество «Русь колдованская» учредил? Так ты дай мне и кой-кому из низких духов снадобий для поправки. Слышь? Кайфу мне да-ай! – вдруг скатился на басы низкий дух. – Я ведь тоже кусать умею! Если про тебя в Следственный комитет стукну – не поздоровится. А дашь – век тебя не забуду.
И дал я духу бесплотному, духу в низинах воздуха обитающему, но при том высокие помыслы имеющему, одно снадобье. А снадобье моё вот какое…»
– Здесь Михей-батюшка восемь строк саморучно вычеркнул. – Сысой-Сисоп размял шею. – Читай после вычеркнутого, падла:
«Помогло снадобье духу низкому. Так помогло, что стал он ко мне прилетать легулярно. На парашютике бело-розовым – р-раз и на дерево! Порты подтянет – и шасть ко мне в горницу. Стал я полегоньку учить его. И теперь моё учение в сферах воздушных хождение имеет. Не только в низком воздухе, а и в высоком тоже. От снадобья того ревмя ревут и резво хохочут небесные синедрионы. А полки небесных воителей, от трехразового приёма в счастье великом ныне пребывают. Окунутся в счастье, и в ём, как в скафандре мягко-телесном, на землю – бряк! Один – бряк, другой – бряк. Сорок третий! Ух!
А только духи воздушные пускай себе в небе попукивают. Они там хозяева – я здесь, на земле. К земле моё учение приросло крепко! Для городов, для фермерских и других справных хозяйств оно. Кто пробовал снадобье – тот за ученьем моим потянулся. И вот оно, это учение, на ста электрических столбах горящее:
Первый и главный столб электрический – будь как я!
Второй и тоже главный – будь как Сысой.
Третий и почти такой же главный –
будь как баба моя, Алиска!
А остальное учение вот в чём состоит…»
– Теперь я сам святописание Михея Великого буду читать, падла. Слушай и мри!
– А в чём разница? Было заповедание, теперь святописание. Не пойму никак.
– Я вот шваркну тебя сейчас в лобешник, узнаешь разницу.
– Ну, шваркни. Всё равно разницу знать хочу. Так Михею и передай: Корней Филиппыч, мол, разницу знать желает.
Удар по голове речь Каинову прервал. Когда оклемался – услышал:
– …а разница вот какая. То было начальное заповедание, а тут цельное святописание. Усёк? Или снова шваркнуть?