Акихиро Сато был худым мужчиной японского происхождения из Объединенных Тихоокеанских государств. Короткие черные волосы, высохшие вихрами, тугие мышцы, широкие скулы. Его черные глаза встретили ее взгляд равнодушно. Она не стала к нему присматриваться.
Он потянул за вихор и попытался пригладить его.
– Мне приходилось просыпаться в местах похуже.
– Например? – спросила она, показывая туда, откуда они пришли. – Что может быть хуже этой сцены из фильма ужасов?
Он умоляюще выставил ладони.
– Я не буквально. Просто я и раньше терял ход времени. Иногда приходится учиться адаптироваться. И быстро. Я просыпаюсь. Сразу оцениваю непосредственную угрозу. Пытаюсь вспомнить, где был в последний раз, когда загружал карту мозга.
В этот раз я проснулся среди груды трупов, но не усмотрел никакой угрозы. – Он наклонил голову, глядя с любопытством. – А вам приходилось терять время? Хотя бы неделю? Конечно же, вы умирали между дублированиями.
– Да, – согласилась она. – Но я никогда не просыпалась в опасной обстановке или среди последствий опасности.
– Опасности по-прежнему нет, – сказал он. – О которой мы бы знали.
Она уставилась на него.
– Непосредственной опасности, – поправился он. – Я не собираюсь заколоть вас ножом прямо здесь, в коридоре. Сейчас опасная обстановка складывается из проблем, которые, вероятно, нам по силам решить. Утраченные воспоминания, сломанный компьютер, поиски убийцы. Чуть поработать – и все вернется в нормальную колею.
– Вы чрезвычайно странный оптимист, – сказала Мария. – Но я все равно хотела бы еще поистерить, если вы не возражаете.
– Постарайтесь держать себя в руках. Вы ведь не хотите превратиться в то же, во что превратился Поль, – предположил он и пошел дальше по коридору.
Мария пошла за ним, радуясь, что он не за спиной.
– Я держу себя в руках. Я ведь здесь, правда?
– Вы почувствуете себя лучше, когда примете душ и перекусите, – сказал Хиро. – Не говоря уж об одежде.
Оба были голые и покрыты густой высыхающей амниожидкостью. Никогда еще Марии так не хотелось принять душ.
Хиро оглянулся.
– Я давно научился не печалиться о старых оболочках. Иначе с каждой жизнью будешь становиться все более мрачным. Думаю, в этом проблема Вольфганга. – Он нахмурился. – Вам когда-нибудь приходилось убирать собственное тело?
Мария покачала головой.