[268].
Некоторые сотрудники, пытаясь выбраться из затруднительных обстоятельств, откровенно льстили Евстратию Павловичу, пытаясь сыграть на противоречиях и конкуренции губернских жандармских управлений и охранных отделений: «Зная давно от других безграничную доброту Вашего сердца и всегдашнюю отзывчивость к своим подчиненным, я, движимый отчаянным своим положением, в котором очутился, поступив в начале декабря прошлого года на службу в Уфимское охранное отделение <… > я все-таки остался тверд в своем решении, имея ввиду, что перехожу на службу такого гуманного и вместе с сим высшего учреждения, как Департамент полиции, памятуя при этом, что труды и старания мои будут скорее оценены и получат должное вознаграждение, чем в Жандармском Управлении, где мало того, что нет движения по службе, но даже по ограниченности отпуска, не вполне оплачивается труд…»[269] Очевидно, большое количество просьб на имя Медникова свидетельствует о том, что по мере сил и возможностей он старался помогать своим сотрудникам.
Личные качества Е.П. Медникова демонстрируются и в доверительной переписке, которую он вел со своим бывшим начальником С. В. Зубатовым после того, как тот был уволен с поста главы Особого отдела в 1903 г. и отправлен на жительство во Владимир. Этой переписке не помешал тот факт, что самого Медникова едва не уволили вслед за Зубатовым. В архиве хранится циркулярное письмо исполняющего должность директора Департамента полиции Н. П. Зуева на имя начальников охранных отделений страны: «Уведомляю <…> что Надворный Советник Зубатов 19 сего августа уволен в двухмесячный отпуск и что заведывание Особым Отделом Департамента полиции поручено исправляющему должность начальника Санкт-Петербургского Охранного Отделения подполковнику Сазонову. Вместе с сим прошу Г.г. начальников Отделений объявить зав. наружным наблюдением, что сообщения Департамента полиции, перечисленные в “Инструкции филерам Летучего Отряда” и “филерам Охранных отделений”, кои посылались на имя Надворного Советника Медникова, впредь надлежит направлять, в течение двух месяцев, времени отпуска Г. Медникова, по адресу: Санкт-Петербург, Фонтанка, 16. Григорию Михайловичу Труткову»[270].
Медникову удалось остаться на службе, и он был одним из немногих людей, продолжавших поддерживать отношения с опальным и некогда влиятельным начальником Московского охранного отделения. Сохранились письма периода Первой революции. В них Медников подробно рассказывает об отношениях между чиновниками Департамента полиции, делится впечатлениями о бурной политической жизни, не забывает и о событиях, связанных непосредственно с ним самим. Письма тревожного и драматичного времени передают растерянность и обеспокоенность Медникова, не видящего выхода из сложившегося положения: