…
Мне кажется, 77.
И. (Рачковский. – С.
М.) не агентурный человек, мало он понимает эту отрасль, интрига на первом месте у него процветает»[278]. По мнению Медникова, одной из основных задач Рачковского было осуществление влияния на петербургского губернатора Д. Ф. Трепова, назначенного на эту должность 11 января 1905 г. В его письмах экс-обер-полицмейстер Москвы предстает крайне внушаемой личностью, зависимой от того, кто из подчиненных одержит верх за право пользоваться его доверием. Именно поэтому в кругах департамента считалось, что Трепов долго не продержится на должности, требующей ответственности, самостоятельности мышления и разумной решительности:
«А Д. Ф. сильно под влиянием Петра Ивановича, а последний ему все сучит, то тот, то другой хочет видеть Д. Фед., а последний мякнет от удовольствия – да П. И. вывезли эти знакомства…
Никого он близко не подпускает кД.Ф. Я раз забрался, но мне и досталось, влоск положили и уложили…»[279]Усиление позиций партии Рачковского ознаменовало собой перспективу скорой потери мест сотрудниками опального Зубатова. В этот процесс вполне естественно был вовлечен ближайший сотрудник Зубатова Медников, который на себе почувствовал все тяготы положения меньшинства. В своих письмах он злобно критиковал деятельность Рачковского на посту директора Департамента полиции, подозревая его в приверженности личным выгодам и переложении ответственности на других. Зубатову он писал о том, что Петр Иванович, раньше являясь его верным союзником, после увольнения Сергея Васильевича резко переменился и начал «петь песнь о том, что Зубатов – фантазер». Причины такого поведения Медников усматривал в том, что новая власть полиции боялась бывшего начальника Московского охранного отделения и делала всё, чтобы он вновь не появился на горизонте управления агентурой. Данные предположения скорее были написаны в угоду Зубатову, потому как предположить, чтобы в революционное время он был вновь призван к деятельности, довольно затруднительно.
В 1906 г. пришел черед Медникова уйти из Департамента полиции. Как деятельный и активный человек он сразу занялся хозяйством, о чем не забывал сообщать своему дорогому другу и учителю, с которым их связывало очень многое: «На выставке скотоводства я купил бычка с серебряной медалью, строю кладовую каменную 30 аршин на 12 для складывания всех продуктов, имущества и машин»