– Ты просто себе не представляешь, в какое я попала ужасное положение!
– Если ты насчет заготовок твоей мамы, то они не пострадали. Ни одна банка с салатами не разбилась. Твоя мама просто молодец. Так все утрамбовала, что у банок практически не было шансов разбиться. Мы уже все попробовали. Очень вкусно. А уж сало из банки…
– При чем тут какие-то банки? При чем тут сало? – перебив ее, снова затряслась в рыданиях Верунчик. – Речь идет о моей судьбе! О моем счастье!
– О чем?
– О счастье! – повторила Верунчик. – Я собиралась замуж! Прямо от вас должна была лететь к моему жениху. А куда уж мне теперь с этой штукой да в самолет!
И Верунчик постучала по краешку гипса, в который была аккуратно упакована ее нога от щиколотки и до колена. Впрочем, еще вчера врачи сказали Лесе, что перелом у ее кузины просто замечательный. Загляденье, а не перелом. Без смещения, даже не перелом, а так, трещина. Правда, большая. И поэтому покой пациентке необходим по меньшей мере еще недели полторы, а то и две. Да и потом она вряд ли сможет свободно передвигаться. Но все же прогнозы врачей насчет Верунчика были самые благоприятные. И теперь подруги решительно не понимали, по какой причине такая вселенская скорбь.
– Ты чего ревешь-то? Палата у тебя отдельная, лежи себе, отдыхай.
– Он решит, что я его бросила!
– Кто?
– Он!
– Любовник?
– Нет. Бери выше!
– Кто? Жених?
– Да!
– У тебя есть жених!? – поразилась Леся. – И ты мне ничего о нем не сказала?
И так как Верунчик продолжала рыдать, ничего не объясняя, то она потрясла ее:
– Говори, есть жених или нет?
– Есть! То есть был! Теперь-то он решит, что я его не люблю.
– Не решит!
– Решит! Его уже так две девушки продинамили. Он решит, что я тоже… того… Динамщица!
Подруги переглянулись между собой. Об этом деле следовало узнать поподробнее. И Леся придвинула себе стул, подсев поближе к кровати страдалицы.
– Ну-ка! Рассказывай! – потребовала она от кузины. – Рассказывай все и без утайки. Во что ты опять впуталась?
– Ни во что я не впуталась, – хотела надуться Верунчик, но вовремя вспомнила о своем безвыходном положении, дуться передумала и начала, наоборот, честно и откровенно рассказывать о том, во что до сего дня не хотела посвящать ни одну живую душу.
– Это я для мамы специально придумала, будто бы к тебе в гости еду. А на самом деле я из Питера через неделю должна была в Кейптаун лететь, к Крису.