– А я кто же, по-твоему?
– Ты всего понемножку. И за это я тебя люблю!
– За это?
– За все!
– За все, за все?
– И за многое другое. – Он шагнул к двери.
– А поцеловать? – капризно спросила женщина. Она лежала на постели, закинув руки за голову, во всем бесстыдном великолепии своего прекрасного тела, золотистого от загара.
– Да сколько можно, – проворчал он в притворной досаде, возвращаясь и склоняясь к ней.
– Уходи! – сказала она, переворачиваясь на живот. – И забирай свой подарок. Я девушка честная, мне ваши брюлики без надобности.
– Ах ты, неблагодарная!
Мужчина нагнулся, схватил с пола узкую, красной парчи с золотом домашнюю туфлю и шлепнул ее по заду. Женщина радостно взвизгнула, усаживаясь в постели.
– Я так и знала, что этим кончится! – закричала она торжествующе. – Ты уже меня бьешь!
– Кончится совсем не этим! – Он притянул ее к себе. С трудом оторвался и сказал: – Ну, что ты со мной делаешь? Ведьмочка! – И пошел к двери. Оттуда уже добавил: – Я позвоню. И постараюсь приехать вечером. Только разберусь со Славиком. Сиди и жди! Понятно?
Она слышала, как захлопнулась входная дверь. Потянулась, все еще улыбаясь. Перевела взгляд на белеющие за окном березы, которые почти растворились в сумерках. В спальне стало совсем темно. Ночник под маленьким красным абажуром бросал вытянутый эллипс света на полированную поверхность тумбочки, отчего сумерки в углах комнаты казались гуще. После ухода ее любовника наступила удивительная тишина. Шума мотора она не услышала. В целях конспирации машина остановилась довольно далеко от дачи.
Ей послышался неясный шум на крыльце. Скрип двери? Она тихонько рассмеялась. Вернулся, дурачок! Совсем с ума сошел. Предлагает руку и сердце. А она только смеется в ответ. Сначала бывает все прекрасно, но потом… увы! Всегда одно и то же. Всегда одно и то же… к сожалению. Он – сильный мужик… во всех отношениях. Он волнует ее. Он груб, непредсказуем, иногда так сверкнет глазами, что мороз по коже. А любовник какой!
Нужно было поехать с ним, подумала она, и черт со сплетнями. Заночевали бы в гостинице. А жена у него дура. У всех у них жены дуры. Разжав кулак, она взглянула на драгоценность и небрежно бросила ее на тумбочку. Перевернулась на живот, зарылась лицом в подушку и, замерев, ждала его прикосновения. Холодок предчувствия пробежал по спине. Шаги замерли у двери спальни, и дальше ничего не последовало. Ни звука знакомого голоса, ни ожидаемого шлепка. Вдруг почувствовав неладное, женщина резко села в постели, прикрываясь простыней и всматриваясь в темную фигуру, стоявшую у порога.