Легкий весенний ветерок ласково коснулся моего лица, нежно
провел по открытым плечам, на которых лежала прозрачная накидка.
Спустился ниже, прошелся волной по подолу синего наряда. Я
поправила белую шляпку с пером под цвет платья. Затем раскрыла
сумочку и разбудила фамильяра. Пепел ворчливо залез внутрь и вскоре
засопел, а я направилась к самому крайнему дому, там жила Киры
Уткина.
Дверь мне открыла полненькая женщина в черном платье, светлые
волосы гладко причесаны и убраны в шишку. Глаза слегка опухли,
белки покраснели. Было заметно, что женщина долго плакала.
— Проходите, мы вас так ждали! — Воскликнула женщина. — Идемте!
Наверх! Мы не знаем в чем дело. Дочке. Кире стало вдруг… нехорошо.
Мы обедали, а она… она. Ах, вы сейчас сами все увидите.
Значит я оказалась права. Отдача сработала. Простая семья. Очень
интересно откуда тогда взялась сила. Ведьмы чуют друг друга за
версту. Мы ощущаем чужую магию, а здесь… что-то другое. Темное.
Холодное.
— Дорогой, доктор пришла, — тихо произнесла женщина супругу,
когда мы вошли в детскую комнату. Мужчина сидел на кровати и держал
тоненькую ручку девочки. На полу затих двухлетний малыш, с тревогой
поглядывая на меня. Деревянная лошадка выпала у него из рук, и он
заплакал. Дети всегда плачут, когда видят ведьм. Потому что в
отличие от взрослых, пока еще умеют чувствовать магию. Она испугала
малыша. Ведьмы — темные создания, и не все творят добро.
— Расскажите, что произошло? — Спросила я, подойдя ближе.
Массивный хозяин дома поднялся. Я взглянула на Киру. Бледная.
Черные вены еще не проступили. Уже хорошо. Будить Пепла я не стану.
Здесь справлюсь сама.
— Вы не доктор, — пророкотал господин. Я невольно подумала, что
форма носа у него похожа на клюв утки. — В Березках лечит
мужчина.
— Все верно. Меня пригласили ваши соседи Соловьевы, у них дочка
Света слегла.
— Кира говорила, — подтвердила за моей спиной женщина. Она дала
ребенку грудь, и он успокоился. — Мы всего две недели живем в
городке, не со всеми еще познакомились. А вы, кто будете?
— Я здесь проездом. Меня зовут Ярослава Калинина, вот моя
лицензия, выданная государственной палатой. Мне разрешено
заниматься практикой, — спокойно ответила я, смело глядя в
маленькие глазки господина Уткина. Я подала ему документ, и хозяин
дома долго изучал его. Наконец, он произнес: