Помятая медведица отлетела куда-то в
заросли, а змея-переросток бешено закрутилась, стремясь избавиться
от нарастающего дискомфорта. Я чувствовал её панику, страх и
непонимание. Это заставляло меня сильнее сжимать шланг и не
обращать внимание на тяжёлые удары. Меня лупило о стволы деревьев,
о землю, о камни, но на кону стояло выживание, а переломы, если
таковые будут, зарастут!
С каждой секундой движения змеи
становились всё тяжелее, а сама она всё больше напоминала пятнистую
сордельку. Вскоре она уже не могла шевелиться и лишь вяло
подёргивала хвостом, но спазм мышц крепко удерживал шланг,
обеспечивая необходимую герметичность всей системы. Спустя минуту
её расклинило среди деревьев дирижаблем с выпученными глазами.
Это победа!
Наконец она вывалила язык на бок и
затихла, а вот шланг начал медленно, но верно выскальзывать наружу.
Когда раздалось первое тихое шипение, я наконец сообразил отскочить
с артефактом подальше и спрятаться за камнем.
Со звуком вылетающей пробки от
шампанского шланг покинул змею и реактивная струя вонючего воздуха
под высоким давление без труда отправила змеюку в полёт. Она с
характерным звуком отпущенного воздушного шарика пробила сплетённые
кроны, сделала две мёртвые петли, четыре бочки, произвольно
покружилась над местом драки и рухнула на землю, сломав пяток
деревьев и организовав небольшой кратер на месте падения.
— Небесный змей! Скорее братья!
Мастер! — внезапно донеся до меня далёкий и взволнованный крик,
заставивший собрать остатки резерва и тихо метнуться в кусты, на
поиски пострадавшей медведицы.
Не зная, что со спутницей,
встречаться с толпой аборигенов мне совершенно не хотелось, и я
очень надеялся, что Машуля не сильно пострадала и сможет продолжить
отпугивать от меня всяких недоброжелателей.
Вломившись в кусты, я нос к носу
столкнулся с седым медведем. Очень большим медведем! Он хоть и
стоял на всех четырёх, но его единственный глаз сверлил меня с
высоты трёх метров, а каждый из зубов в его пасти был больше моей
ладони. Покрытая глубокими шрамами морда собралась складками и он
тихо зарычал.
Я бы обгадился от неожиданности, но
из-за питания одними сублиматами из падуков гадить было нечем. Его
утробное ворчание заставляло вибрировать землю под ногами и сбивало
сердце с ритма. Страшно, но есть дела поважнее!