Махнул медведям на прощание рукой и,
не желая более мозолить им глаза, поспешил в указанном направлении.
Теперь у меня есть слабое представление о мире и его нравах, и я
уже не буду столь наивен. Надеюсь, эти сектанты были единственными
посетителями руин, ибо ещё одной похожей стычки я не вывезу ни
морально ни, тем более, физически.
Удивительно, но на вход я наткнулся
через час, лишь чуть спустившись вниз по склону.
Большой чёрный провал, обрамлённый
резным серым камнем, намекал, что тут кто-то приложил к ландшафту
руки, а каменная лестница, уходящая вниз во тьму, так и манила
искателей приключений, к коим я резко перестал себя причислять.
Я присел на краю и потыкал черноту
пальцем – она оказалась холодной, едва осязаемой и никак не
отреагировала.
Ну а какие ещё варианты? Я вздохнул,
поправил пылесос, взял шланг наизготовку и начал медленно
спускаться, с каждым шагом всё глубже погружаясь в липкий
резиноподобный мрак. Ощущение было странное – я будто пересекал
некую границу, которую нельзя пересекать.
«Надо было факел соорудить» —
запоздало подумал я, ныряя в черноту с головой и шагая уже на
ощупь. С каждым шагом окружение становилось плотнее и приходилось
прилагать немалые усилия, чтобы протолкнуть себя дальше.
Наконец я упёрся во что-то твёрдое и
непроходимое. Это оказалась мощная каменная двустворчатая дверь,
которая тут же слабо засветилась во мраке. Когда я поднатужился и
распахнул тяжёлые створки, то все мысли об увиденном за ними
уместились в одно ёмкое:
— Ох-ре-неть!
Вот реально пробрало!
Мозг некоторое время отказывался
адекватно воспринимать увиденное из-за резкого контраста пропорций
и положения ландшафта с тем, что было наверху. Тем более, что я
спустился всего-то на несколько метров и тут никак не могло
уместиться то, что я наблюдал.
Передо мной раскинулась бескрайняя
пустыня потрескавшейся тёмно-оранжевой земли, над которой вились
тонкие смерчи из мелкого песка. Низкие оранжевые облака источали
рассеянный оранжевый свет и подсвечивали множество оранжевых
скелетов в истлевшей амуниции, повсеместно торчащих из твёрдой
земли. Жара стояла неописуемая, но терпимая, а обоняние терзал
запах жареной плесени и праха.
Внезапно, холодок пробежал по спине,
и я резко обернулся в ужасе!
Но нет, каменная дверь всё так же
стояла на месте. Одинокая дверь посреди пустыни, ага, за которой
виднелась непроглядная тьма..