— Отвечай! — прорычала та, усиливая
нажим.
— Сука… опять… кто бы сомневался… —
тихо простонал я, чувствуя, как меня накрывает истеричный смех.
Секунду спустя я уже содрогался от
беззвучного смеха, чем вызвал недоумение у всех и отдельный взрыв
ярости у Ирии. Стройная нога больно пнула мою голову, едва не
свернув шею. Зато я смог увидеть лежащего Ибуна, которого удерживал
здоровенный бородатый мужик в кожаной рубашке и таких же штанах, не
уступающий монаху по комплекции. Молот здоровяка лежал в паре
метров от хозяина.
«Ну, хоть тут мне повезло» — злорадно
подумал я, окинув взглядом мужика в коже и с кастетами на руках, и
печально вздохнул – опять объясняться!
— Уважаемая, я увидел коров и хотел
узнать у этого достойного юноши, можно ли тут купить простокваши
или кефира, — максимально спокойно произнёс, терпя боль, — но он
испугался моего друга и побежал. Это недоразумение!
— Друг, ты назвал меня другом! —
радостно воскликнул Ибун, за что получил тычок кастетом в печень и
притих.
— Простокваши или кефира? — со
странной интонацией произнесла Ирия.
— Да, — я мило улыбнулся, —
сомневаюсь, что у вас производят ряженку. Обожаю кисломолочку.
Прямо жить без неё не могу! Два года терпел!
— О чём ты говоришь? — она вскинула
брови, а затем повернулась к мальчугану, который из любопытства
подошёл ближе: — Ты знаешь, о чём он говорит?
— Нет, почтенная Ирия, но… — парень
отвёл взгляд и слегка покраснел.
— Что? — она грозно взглянула на
мальчишку.
— Я испугался и побежал от этого, с
молотом, а этот, — он смущённо кивнул на меня, — не страшный, даже
поздоровался издалека.
— Я обаяшка, да, — хмыкнул я, но меня
проигнорировали.
— Так какого Заралупангада вы
призвали Церковь?! — рявкнула воительница.
— Прошу прощения, почтенная Ирия, —
произнёс сухой старичок, довольно шустро выскочивший из-за стены
одного из домов. — Спросонья перепутал сигналы.
— Ничтожество, заплатишь двести
тысяч! — прошипела ему воительница, но ногу с меня убрала, а
странный меч положила на плечо, — А ты, рассказывай!
— С радостью заплатим, почтенная
Ирия, — трясущимся голосом ответил ей побледневший староста и
поклонился, всем своим видом показывая, покорность и счастье, что
его не прибили прямо на месте.
— Ну так мы простые путники мы,
уважаемая, — произнёс я в свою очередь, с кряхтением устраиваясь на
травке поудобнее. — Я шёл на инициализацию и вот такое
случилось…