- Абу?
Именно так прозвучало первое слово человека,
пережившего только что некое дерьмо. И нет, я не тронулся
умом как некоторые могли подумать, несмотря на всё
произошедшее, оно было быстрым, красочным и непонятным.
Теперь я вот лежу на чем-то мягком и смотрю на смутно
знакомый потолок и обои, по бокам от меня какой-то деревянный
забор, к тому же тяжело двигаться и невнятная речь.
- А-амаба! - попытался воскликнуть я ругательства, но
вышло крайне плохо.
Собравшись с силами, оторвал голову от видимо
подушки и с трудом сел на ноги. Осмотрелся. Немного поморгал,
посмотрел на себя, а после опять осмотрелся. Хорошая новость,
я был дома у своих родителей. Плохая новость, обои, мебель и
телевизор тут стоявший они поменяли еще лет двадцать назад. А
для затравки еще одна плохая новость, я был малышом. Уже не
совсем младенец, но нечто мелкое.
- Вот и проснулся наш милый Донат. - проворковала
появившаяся молодая мать.
Ох, знала бы ты мама, как вы с отцом меня с этим
имечком в будущем подставили, типа "подаренный", богом. В
игровом сообществе своих знакомых я конечно получил некую
знаменитость, но подколок еще больше. Пока мать со мной
сюсюкалась, я тихо обтекал с происходящего. Даже не знаю что
хуже, попаданец куда-то или вселенец в себя. В первом у нас
экшен, разные тривиальные и не очень возможности и способов
умереть, а вселенцы это, ну, просто заново пережить свою
жизнь. Нечто вроде попадания с обломом, вроде и попал, а
вроде и нет.
Свое вселение в себя маленького я пережил спокойно,
а чего волноваться. Не хандрил, не истерил, нашел даже плюсы,
так-как можно более продуктивно и эффективно пережить свою
жизнь. Это как заново начать игру проходить, когда ты уже до
этого её проходил и знал много фишек, что позволит сэкономить
время и получить меньше шишек на голове.
Пережить садик было тяжелее всего, будто на каторгу
отправляли, нет не так, будто в психбольницу к сумасшедшим,
где ты единственный нормальный, но чтобы до тебя психи не
цеплялись, нужно было симулировать психоз. Да и чтобы
санитары, в народе воспитательницы, ничего не заподозрили.
Года шли медленно, иногда я чувствовал, что начинаю сходить с
ума, но после разрисовывания фломастером стен, лиц, и разных
не предназначенных для этого поверхностей, желание наносить
разрушения и страдания унималось, и я вновь становился тем же
психом, как и остальные. За такие выходки получил среди
других психов прозвище Донат Подколодный, в шоке от того что
они смогли узнать и выговорить это слово, моё влияние идет им
на пользу.