А почему бы так не поступать, спрашиваю я вас. Есть немало рабочих, искренне верящих в право на труд, а значит невольных и несведущих коммунистов, которые возмутились бы, если бы и в самом деле назвали коммунистами. Дело в том, что во всех классах интерес подминает под себя волю, а воля, как говорил Паскаль, есть главный орган веры. В свете сказанного заметим, что очень многие промышленники – честнейшие люди, между прочим, – придерживаются идей коммунизма, но при непременном условии, что подлежит разделу не их, а чья-то еще собственность. Как только они постигают, что сам принцип коммунизма затрагивает и их, они приходят в ужас. Они читали и распространяли «Монитер эндюстриель», теперь читают и распространяют книгу о собственности. Чтобы удивляться этому, надо не знать человеческого сердца, тайных его пружин, не знать, что человек весьма склонен быть ловким казуистом.
Нет, сударь, не в пылу борьбы у меня появился свой взгляд на запретительную доктрину. У меня сначала появился такой взгляд, а потом уже я вступил в борьбу>3. Поверьте мне, что некоторое расширение внешней торговли дает тоже некоторый, но не более того, результат, которым, разумеется, не следует пренебрегать, однако не это было моим определяющим мотивом. Я думал и до сих пор полагаю, что проблема собственности завязана в этом вопросе. Я думал и до сих пор полагаю, что наш таможенный тариф, принятый по вполне определенным соображениям и защищаемый вполне определенными аргументами, пробил в самом принципе собственности брешь, сквозь которую угрожает пролезть все остальное наше законодательство.
С учетом нынешнего состояния умов мне представляется, что коммунизм, который, должен я сказать ради справедливости и правды, не сознает ни самого себя, ни своего значения, скоро захлестнет нас с головой. Мне кажется, что именно этот коммунизм (а коммунизмов существует несколько видов) вполне логично лег в основу протекционистской аргументации и продиктовал ей выводы. Так что как раз на этой почве, как мне думается, нужно и полезно бороться против него. Пока коммунизм оставался вооруженным софизмами комитета Мимереля, не было надежды одолеть его, ибо он господствовал в общественном сознании. Но потом мы собирались в Бордо, Париже, Марселе, Лионе и основали Ассоциацию свободного обмена. Свобода торговли сама по себе есть для людей ценнейшее благо. Но если бы мы имели в виду только ее, мы бы и назвали нашу организацию «Ассоциацией за свободу торговли» или, еще политичнее, «Ассоциацией за постепенное реформирование тарифов». Однако словосочетание «свободный обмен» предполагает