Я бы выбрался. И Рябого бы поймал, а
скорее всего, пристрелил как бешеного пса. Но меня сильно приложило
головой о твердое дно. Искры из глаз, звезды, полный мрак и большое
сожаление о том, что не довелось мне увидеть, как раздольно заживет
рабоче-крестьянский класс в моей родной стране.
Мертвым не должно быть холодно, но у
меня мерзла спина. Сильно мерзла, настолько, что я, превозмогая
тошноту и головную боль, приоткрыл глаза. Светло… почему так светло
под водой? Ну не в рай же я попал на самом деле!
Когда зрение сфокусировалось, я
обнаружил, что этот свет я еще не покинул. С коня я, видимо,
слетел, но барахтался и полз до последнего. В подтверждение этого
факта говорили комья грязи у меня в ладонях. Пусть сознание я и
потерял, но тело отказывалось сдаваться, я лежал на берегу по пояс
в воде. Весенний ветерок холодил мне спину. Надо было срочно
выбираться из воды, иначе я рисковал свалиться с воспалением всего
на свете.
Руки слушались плохо, в голове набат
гудел, но я на выбрался на траву и завалился на спину, чтобы
восстановить дыхание. Солнце сияет, по голубому небу пташки друг за
другом носятся – природе откровенно плевать на то, что я чуть
только что с жизнью не расстался.
Я резко сел, а потом и встал – не
время было отдыхать и видами любоваться. Ведь где-то рядом со мной
рыщут трое зверей-бандюганов. Коня моего нигде не было видно. Или
утоп или ниже по течению снесло. Да и меня тоже отнесло порядком, я
не видел возле Чертового Омута низко склонившихся ив, которые росли
тут. Причем ив донельзя странных, ни разу мне не приходилось на
этих деревьях видеть мясистых розовых цветов. Отряд красноармейцев
тоже испарился куда-то самым волшебным образом.
Я услышал человеческие голоса и
всплески воды, недалеко, практически сразу за островком камыша.
Стараясь не шуметь, я по мелководью начал огибать этот островок.
Мало ли кто там мог в воде резвиться, не исключено, что и банда
Рябого.
Однако меня ждал сюрприз – в речке
беззаботно плескались девушки. Абсолютно нагие сельские девчушки!
Правая нога увязла в иле, меня качнулось в сторону, и я ухватился
за сухой пучок камыша, чтобы не упасть. Тот затрещал, купальницы
обернулись на звук, потом с визгами прыснули на берег. Я хотел их
было окликнуть, но понял, что так я их испугаю еще
сильнее.