– Ты моя самая настоящая и родная мама.
Я прилегла рядом и гладила маму по волосам.
Мы так пролежали полдня. Приехав домой, я обняла мужа и расплакалась.
– Что случилось, Мариэль?
– Мама. – Только и смогла сказать я.
Я не смогла рассказать Леону правду. Решила, что это уже и не особо важно. С изменой я разберусь позже. Не до этого сейчас. Важно сейчас, что бы маме стало легче.
Все попытки вытащить мать в больницу – не приносили пользы – мама больше злилась.
Однажды она сказала:
– Мариэль. Я прошу тебя, не нужно врачей, больниц. Мне осталось совсем немного, может неделю, а может и того меньше. Просто побудь рядом. И всё.
Я выполнила её просьбу, и решила пожить у мамы – провести рядом с ней последние дни её жизни.
Я боялась уходить, я прощалась каждый раз, когда куда-то уходила. Я содрогалась от звонков на телефоне, моё сердце начинало бешено колотиться. Я боялась поднять трубку, и услышать на том конце провода ужасные слова – что мамы больше нет.
Леон отказывался сидеть с мамой, и я взяла отпуск. Я сидела у кровати мамы и пыталась скрыть слёзы. Пусть она мне и не биологическая мама – я её люблю, я готова жизнь за неё отдать, знать бы только, что ей это поможет.
– Доченька, сходи в кондитерскую. Я так хочу круассанов к чаю. – Услышала я слабый голос мамы, сквозь дремоту.
– Да, конечно. Сейчас. Мама, ты только дождись меня, обещаешь? – Сквозь слёзы я наклонилась к ней, и поцеловала в щёку.
Вернувшись из кондитерской, я положила круассаны на стол и поставила чайник греться. Я заглянула в комнату – мама спала. Я решила её не будить и тоже вздремнуть на диванчике.
Проснулась от того, что мне звонил Леон. Я не стала отвечать, и пошла в спальню, чтобы разбудить маму к чаю.
– Мам, давай просыпайся. Сейчас будем пить чай, беседовать. – Сказала я и раздвинула шторы.
Обернувшись, я увидела, что мама так и продолжала лежать, не шелохнувшись. Я подошла ближе и увидела, что мама побледнела. Я легонько потрясла её за плечи – мама продолжала лежать. Я со слезами начала слушать дыхание, щупать пульс. Не обнаружив признаков жизни, я с последней надеждой искала пульсацию на шее, и, поняв, что мама умерла я легла рядом. Обняв её, я начала реветь. Меня забила нервная дрожь. Я просто задыхалась от слёз, наверное, утону в них скоро.
Похоронив маму, я ещё некоторое время находилась в её доме. Я ходила по пустому дому и рассматривала каждую мамину вещичку, гладила стены и косяки дрожащими руками.