Илонка представила себе совместную жизнь двух вероломных любовников, способных переступить черту. Надо же, как это всё просто. Интересно, любопытно, приятно, а потом?
Какая странная штука жизнь. Сейчас, только что, исполнилась заветная мечта, разрывающая столько дней и ночей мозг и тело на мелкие кусочки. Теперь она растеряна, разбита, несчастна. То, что скрывалось под доспехами рыцаря, целиком и полностью побывало в ней, не оставив и следа от тщательно скрываемых женских тайн. Ничего особенного не произошло. Во всяком случае, во сне было даже чувствительнее, острее.
Илонка отстранилась от Ромки, встала, не испытывая даже тени стеснения. Нагота нисколько не волновала девушку. Она отыскала трусики, тщательно вытерлась и выбросила их далеко в кусты.
Шли любовники, даже не держась за руки. Расстались без поцелуев и объятий. Некое непонятное отчуждение, для которого вроде и не было причин. Пустота.
* * *
Илонка действительно понесла. Молодой, здоровый организм. Впитала основу жизни, совсем не на радость себе. Рожать или нет – не задумывалась. Моё и всё.
Ромка ни бе ни ме. Впал в ступор. Рожай. А что делать?
– Да, женюсь. Да, трахнул. Ребёнок мой.
– Ромочка, мы же с тобой любили друг друга! – говорит прежняя подружка.
– Да.
– А я, что мне теперь делать?
– Не знаю.
Конечно, он ничего не знает, ни за что не отвечает, и вообще… отвалите. Разве он виноват, что девочка играла в дочки-матери. Да они с детского сада ищут Прынца.
Нашла. Сама просила близости. Да, вставил. Ну и что?
Свадьба была очень даже посредственная, без искорки. Гостей, подарков хватало, не было восторга и счастья в глазах у новобрачных…
Сын родился. Замечательный бутуз. Квартиру им предоставили. С подселением, конечно. Но свою. Через полгода после рождения ребёнка разбежались.
Пришла Илонка перед разводом к родителям мужа жаловаться: не Прынц, герой не моего романа.
А ведь как скакал. Доспехи, Белый Конь, мокрые трусики.
В сорок три года, когда за плечами осталась большая часть жизни, из сосуда оставшихся дней выпито и расплёскано много больше половины, чувства не то чтобы оскудевают – выцветают, как сухие листья в гербарии. Зато они становятся прозрачными и чистыми.
Разговор уже и не о любви вовсе, человека бы подходящего отыскать, чтобы не одному век куковать.