Спеша встретить столь раннего гостя, Добрыня чуть не бегом устремился по полутемному переходу к сеням. Он чувствовал, что гость этот пожаловал явно неспроста. Выскочив из терема на высокое крыльцо, укрытое сверху тесовым навесом, Добрыня столкнулся лицом к лицу со своим тестем, боярином Туровидом. Тот счищал куском бересты жирную грязь, налипшую к его яловым сапогам.
– Здрав будь, отец мой, – вымолвил Добрыня. – Где это ты в эдакую грязищу влез? Ведь от твоего дома до наших ворот весь путь еловыми бревнышками выложен. Нету там ни луж, ни грязи.
– С торжища я к тебе пришел, зять, – ответил Туровид. – Дабы сократить дорогу, поспешал я сюда не прямыми улицами с деревянной мостовой, а грязными кривыми переулками. – Туровид поднял на Добрыню глаза, полные тревоги. – С плохими вестями я пожаловал к тебе, друже.
– Знаю, что ты хочешь мне поведать, – хмуро произнес Добрыня. – Мои челядинцы уже побывали на торгу, наслушались баек от киевских торговых гостей.
– Ну и что ты скажешь на это? – Плечистый бородатый Туровид пытливо заглянул зятю в глаза.
Добрыня оперся ладонями о высокие резные перила, ограждавшие широкую верхнюю площадку крыльца, и после краткой паузы промолвил:
– Не возьму я в толк, ежели честно, что могло довести Ярополка и Олега до кровавой распри, они же всегда друг за друга стояли горой. Владимира Ярополк недолюбливал, это верно, но к Олегу он относился с нежностью и дружелюбием. Олег всегда и во всем уступал Ярополку, как старшему брату. Не пойму, какая собака меж ними пробежала. – Добрыня озадаченно пожал плечами, отчего на его длинной свитке, расшитой золотыми нитями, засияли блестящие искры в лучах утреннего солнца.
– Чует мое сердце, нехорошая каша заваривается в Киеве, – сказал Туровид, понизив голос. – Как бы не пришлось нам со временем эту кашу расхлебывать. Сегодня Ярополку Олег чем-то помешал, завтра ему Владимир будет не угоден. Смекаешь, зять?
Добрыня понимающе кивнул, обменявшись взглядом с Туровидом.
– Ладно, я пойду. – Туровид нахлобучил на голову шапку с меховой опушкой, которую он держал в руке. – Как там дочь моя? Здорова ли?
– Может, зайдешь, батюшка. – Добрыня сделал гостеприимный жест в сторону двери. – Посидим, выпьем хмельного меду. Мечислава будет тебе рада, да и Владимир тоже.
– В другой раз, зять, – проговорил Туровид, грузно спускаясь по ступеням крыльца. – Дел у меня много с утра. Кланяйся от меня Владимиру и Мечиславе.