Еще до рождения Николая Рубцовы поселились в Емецке[1], в красивом доме, развернутом фасадом к старинному – из Архангельска в Москву – тракту.
По задворкам дома текла река...
В этом доме на «рыбном тракте» и родился 3 января 1936 года Николай Михайлович Рубцов...
Отцу его тогда уже исполнилось тридцать шесть лет.
Был Михаил Андрианович, как вспоминали сослуживцы, компанейским человеком. Часто у Рубцовых, хотя и размещалась семья в двух проходных комнатках, останавливались на ночевку наезжавшие в Емецк из лесопунктов командированные. Место находилось для всех.
Михаил Андрианович любил музыку. Когда возвращался со службы, первым делом заводил патефон...
По общему коридору жили еще три семьи...
Особенно весело было в праздники...
Гуляли сообща. Вначале в одной квартире, потом переходили в другую...
Не случайно одно из первых воспоминаний Николая Рубцова как раз с застольем и связано – он ползет по длинному праздничному столу, загроможденному грязными тарелками и рюмками с недопитым вином...
Михаилу Андриановичу такая жизнь нравилась.
Он считал, что «завоевал» себе эту жизнь на Гражданской войне, заслужил ее всей своей исправной службой советской власти.
Тем более что его любовь к застольям и веселью вроде бы не мешала ни службе, ни карьере.
Вскоре после рождения Николая Михаила Андриановича назначили помощником начальника райтрансторгпита по кадрам, и семья переехала в Няндому.
И вот здесь едва не пресеклась не только карьера, но и сама жизнь Михаила Андриановича...
«Первое детское впечатление, – рассказывал Николай Михайлович Рубцов, – относится к тому времени, когда мне исполнился год...
Помню снег, дорога, я на руках у матери. Я прошу булку, хочу булку, мне ее дали. Потом я ее бросил в снег. Отца помню. Мать заплакала, а отец взял меня на руки, поцеловал и опять отдал матери... оказывается, это мы отца провожали…»
В этом рассказе о проводах отца – а провожали его в тюрьму! – точно переданы детские ощущения: «прошу булку, хочу булку... бросил в снег», а вся сюжетная канва – смущает нестыковка деталей! – скорее всего додумана взрослым Рубцовым.
Впрочем, вспоминая о своем отце, поэт вообще менее всего заботился о фактах... И это относится не только к его устным рассказам и стихам, но и к официальным анкетам и биографиям.
Канцелярская выверенность свидетельств в этом вопросе всегда угнетала его.