Смерть в вагоне
Поезд отправился из Москвы точно по расписанию, в восемь часов утра. Жена и дети с трудом довели больного до вагона Вологодского поезда. Николай Николаевич сильно ослаб и еле передвигал ноги. Выпив микстуру, какая имелась от простуды, он лёг на нижнюю полку в купе вагона и быстро уснул. Его дыхание было не ровное, он часто надрывно кашлял. Какое-то время кашлять перестал, и Евпраксия не могла понять: уснул он или впал в беспамятство. Но, вскоре муж открыл глаза и, задыхаясь, слабым голосом произнёс: «Священника позовите, умираю!»
– Где же я найду в поезде священника? – испугалась Евпраксия и заплакала.
Дети тоже зарыдали, но Павлик, пересилив себя, взял мокрый белый платок и приложил к потному лбу отца. Он сильно потел от высокой температуры, тяжело дышал, задыхался и вновь потерял сознание. Евпраксия и дети хлопотали возле него, пытаясь помочь: прикладывали мокрый платок к голове больного, но всё было безрезультатно.
– Мама, сходи, поищи врача, – сдерживаясь от слёз, сказал Павлик.
– Как я оставлю вас…, – всхлипывая, проговорила мать. – Ладно, пройдусь по вагону…
Мать ушла, а дети остались и не отводили глаз от отца. Глеб уткнулся головой в его ноги, прикрытые одеялом, и причитал плаксивым голосом:
– Папа не умирай, я не хочу, чтобы ты умирал…
Николай Николаевич и до этого имел бледный болезненный вид, но теперь он стал совсем не узнаваемый: лицо, заросшее щетиной, приобрело зеленоватый оттенок, как у покойника, и появились опухшие мешки под глазами. Вскоре Евпраксия вернулась с какой-то женщиной в чёрном платке, похожей на монашку.
Входя в купе, монашка тихо проговорила:
– Надо надеяться на милость божию.
Затем она начала не громко читать молитву, шевеля своим беззубым ртом. Николай Николаевич очнулся и, увидев женщину в чёрном платке, произнёс:
– Я очень виноват перед ними, – он с усилием указал пальцем на жену и детей.
– Не надо, ничего не говори, – с ужасом в глазах прокричала Евпраксия. – Лежи тихо, Коленька, береги силы, ты не умрёшь, всё будет хорошо!
– Умру, мне очень плохо. Прости, Планечка, что бросаю тебя одну с детьми… Ты молодая. Найди, хорошего отца для детей… Монашка закончила длинную молитву «за здравие», и, сложив руки на груди, продолжала стоять, склонив голову. Евпраксия всё поняла и сунула ей в руки трёхрублёвую ассигнацию. После этого монашка торопливо удалилась.