– О чём вы хотите поговорить? – спросила она, сделав строгое лицо.
– Давайте отойдём в сторонку, и я вам всё объясню, – вежливым тоном сказал Геннадий Иванович.
Она не могла отказаться, ведь тут нет ни чего плохого, если поговорит с человеком. Свешников вновь взял её за кончики пальцев и потянул в сторону окна, расположенного в конце коридора. В окно сквозь замёрзшие стёкла светила луна, едва освещая помещение.
– Евпраксия Павловна, я скажу вам откровенно, – начал говорить он волнуясь. – Я вдовец и вы вдова. Давайте дружить, и быть может, в дальнейшем создадим новую семью. Как вы на это смотрите?
Она внимательно взглянула на него, и он ей показался старым, на все шестьдесят лет, хотя слышала от Валентины, что ему около пятидесяти.
– Нет, Геннадий Иванович, я не хочу создавать новую семью, слишком я люблю своего мужа, хотя его и нет. Но я не могу ничего с собой поделать.
– Я вас понимаю. Я также рассуждал, пока не увидел вас. Время лечит, подумайте над моим предложением.
После его слов Евпраксия быстро пошла прочь по коридору и влилась в толпу гостей. Тут она увидела сына Серёжу, и ей стало неприятно, от мыслей, что Серёжа мог всё видеть и догадаться о чём шёл разговор.
Праздник длился долго. Вновь пели, и кто-то принёс гармошку. Пили лёгкое пиво, было весело. Серёжа с интересом слушал рассказ жениха Татьяны – Дмитрия Свешникова. Он делился своими впечатлениями о войне, сидя за столом. Вокруг него и Татьяны собралось несколько парней и девушек. На столе стояли пустые тарелки, кое-где ещё были не доеденные остатки квашеной капусты, куски студня. Дмитрий говорил:
– Я начал свой боевой путь, в 1915 году в 104-м Устюжском полку в звании прапорщика. Наш командир полковник Тарковский был храбрым и справедливым командиром. Однажды зимой Устюжский полк вышел на позицию возле реки Равки. Это где-то в Польше. Мне сразу дали под командование взвод стрелков. Ребята были хорошо обучены, в основном деревенские крепкие парни. Я вышел из блиндажа и слышу голос командира: «Господа офицеры – ко мне». Я подбежал к нему по траншее, вместе с другими командирами, а он и говорит нам:
– Подготовьтесь, братцы, к атаке. Подбодрите бойцов, надо поднять боевой дух.
– Артподготовка будет? – спрашиваю я
– Будет!
Я вернулся к солдатам моего взвода и говорю: «Кто готов отдать жизнь за царя и отечество, поднимите руку». Никто руку не поднимает. Все молчат. Тогда я стал им объяснять, что русская армия непобедима, это повелось ещё со времён князя Дмитрия Донского, рассказал им про Суворова, вижу, подействовало. Опять кричал командир: «Полк в ружьё!» И затем: «В атаку! Бегом!» В этот момент наша артиллерия уже вела огонь по немецким позициям. Видно было, как летели вверх от взрывов всякие доски и тела людей. Когда взрывы утихли, мы добежали до вражеских траншей и увидели кругом на снегу кровь, куски мяса и одежды.